С.С. Прокофьев

С.С. Прокофьев

(1891—1953)

...Маленькой Золушке приходилось трудить­ся день и ночь, чтобы угодить мачехе и злым сестрам. Она не слышала от них ни слова бла­годарности — лишь попреки и брань, но ста­рания ее вознаградили добрые феи.

«Я ПРИДЕРЖИВАЮСЬ ТОГО УБЕЖДЕНИЯ, ЧТО КОМПОЗИТОР, КАК И ПОЭТ, ВАЯТЕЛЬ, ЖИВОПИ­СЕЦ, ПРИЗВАН СЛУЖИТЬ ЧЕЛОВЕКУ И НАРОДУ. ОН ДОЛЖЕН УКРАШАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ И ЗАЩИЩАТЬ ЕЕ. ОН ПРЕЖДЕ ВСЕГО ОБЯЗАН БЫТЬ — ГРАЖДАНИНОМ В СВОЕМ ИСКУССТВЕ, ВОСПЕВАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ И ВЕСТИ ЧЕЛОВЕКА К СВЕТЛОМУ БУДУЩЕМУ».

С. С. ПРОКОФЬЕВ

...Сказку о Золушке рассказывают разные народы мира, и рассказывают по-разному; но, придумывая эту историю, люди неизменно стре­мились осудить злобу, тщеславие, глупость и восславить благородство, трудолюбие и доб­роту. Именно так рассказал повесть о Золушке в своем балете замечательный советский компо­зитор Сергей Сергеевич Прокофьев. В мелодиях балета, сочиненного им на сюжет старинной сказ­ки, оживают сама Золушка — терпеливая труже­ница, ее робкий и бесхарактерный отец, злая мачеха, глупые уродливые сестры, мечтательный и отважный принц. А вместе со всеми этими персонажами в музыке «Золушки» живет и главная мысль сказки — о красоте лучших человеческих свойств: великодушия, доброты и преданности, о стремлении трудовых людей к правде и справедливости. Вот почему компо­зитор завершает свой балет веселым, радостным концом, наделив Золушку сказочно счастливой судьбой.

Он знал цену труду. С самых ранних лет му­зыка вошла в его жизнь повседневным упорным трудом. К 12 годам он уже написал множество песенок, маленьких пьес для фортепиано и две оперы — «Великан» и «На пустынных остро­вах»; либретто для этих опер были составлены самим юным композитором.

Год спустя, осенью 1904 г., 13-летний Сережа Прокофьев предстал перед экзаменационной ко­миссией Петербургской консерватории. Экзамен вел Римский-Корсаков. «Это мне нравится!» —весело воскликнул он, увидев маленького Про­кофьева, сгибавшегося под тяжестью двух па­пок, где были сложены его сочинения.

Блестяще выдержав испытания, Прокофьев был принят в консерваторию. Он учился у Н. А. Римского-Корсакова, А. К. Лядова, изве­стной пианистки А. Н. Есиповой.

По-настоящему значительные и зрелые ве­щи Прокофьев сочинил незадолго до оконча­ния консерватории и не раз исполнял их сам, выступая как пианист в концертных залах Пе­тербурга. Наиболее крупные из них — Первая и Вторая фортепианные сонаты, Первый кон­церт для фортепиано с оркестром. Этот концерт С. С. Прокофьев сыграл на выпускном экзамене по фортепиано (в 1914 г.), завоевав премию имени Антона Рубинштейна.

20-летний пианист и композитор сразу же приобрел известность. Он пришел в музыку с новыми идеями, со своим пониманием жизни и искусства. Все, что он писал, было новым по манере и по содержанию, молодым, здоро­вым, смелым.

В музыке Прокофьева, так же как и в сти­хах его современника Маяковского (см. т. 11 ДЭ, ст. «В. В. Маяковский»), рождались образы юности, борьбы и победы, образы нового мира, шедшего на смену отжившему. Художники от­носились друг к другу с искренней симпатией и большим интересом. Недаром композитор бережно хранил экземпляр поэмы «Война и мир» с надписью: «Председателю земного ша­ра от секции музыки — председатель зем­ного шара от секции поэзии. Прокофьеву — Маяковский».

Окончив консерваторию, Прокофьев много лет выступал как пианист и композитор во Фран­ции, Италии, Испании, Англии, Бельгии и Аме­рике. На сценах театров Парижа, Нью-Йорка и Чикаго ставились оперы и балеты, которые он создал в те годы. Но даже в годы жизни за границей все помыслы композитора постоянно

были обращены к Родине. Образы русской ли­тературы и народного искусства оживали во всем, что он писал вдали от Родины (опера «Любовь к трем апельсинам» по сказке К. Гоц­ци, 1919, балет «Блудный сын», 1928).

С русской сказкой мы встречаемся в четырех пьесах для фортепиано, которые Прокофьев на­звал «Сказки старой бабушки» (1918). Мерная, неторопливо разверты­вающаяся мелодия вызывает в нашем вообра­жении знакомые картины: не Аленушка ли это с братцем Иванушкой спасается в лесу от злой мачехи или царевна на Сером волке пробирает­ся через заросли? Сама мелодия, в которой слы­шится ровный, убаюкивающий голос, рождает обороты народной музыкальной речи, причуд­ливые сказочные образы.

В 1932 году Прокофьев вернулся на родину. Он с радостью принял участие в строительстве советской культуры. «Я очень стремился вклю­читься в работу над советской тематикой»,— вспоминал он впоследствии. Композитора осо­бенно привлекали героика строительства, об­раз нового человека, его борьба и преодоление препятствий. Но крупные произведения на эти темы появились позднее, а в те годы он писал для кино, драматического и оперного театра, музыку для детей: симфоническую сказку «Петя и волк», детские песенки («Болтунья», «Слад­кая песенка»), сборник пьес для фортепиано — «Детская музыка». Как ни один компо­зитор, Прокофьев умел весело и остроумно рас­сказать в музыке о смешных играх и комичных событиях. Вот, например, из-за былинки важ­но выползает кузнечик — композитор звуками передает это в забавном марше «Шествие куз­нечиков». Красивой мелодией рисует он радугу и дождь, светлый лунный вечер («Ходит месяц над лугами»).   

Для своей симфонической сказки «Петя и волк» (1936) о пионере, поймавшем сви­репого волка с помощью храброй птички, ком­позитор сам сочинил слова, которые читаются в перерывах между музыкальными картинами. Начинается сказка так: «Рано утром пионер Петя открыл калитку и вышел на большую зеленую лужайку». Дальше рассказывает му­зыка. Скрипки играют веселую мелодию: это мелодия Пети. Каждое действующее лицо сказ­ки имеет свою мелодию (лейтмотив), которая звучит у одного определенного инструмента. Мелодии развиваются, изменяются, сплетаются, сталкиваются, и, слушателям легко понять ход всей истории и переживания героев. Разме­ренная и однообразная мелодия, которую играет хрипловато звучащий фагот, вызывает в на­шем представлении образ строгого Петиного дедушки; веселая песенка флейты сопровож­дает птичку; за вкрадчивой мелодией слегка гнусавого гобоя легко узнать хитрую кошку. Музыка и текст чередуются. Если внимательно послушать сказку «Петя и волк», то можно научиться различать звучание инструментов оркестра.

В 1936 г. Прокофьев закончил балет «Ромео и Джульетта». Своей музыкой он обогатил наше понимание шекспировской тра­гедии.

Широкий и разнообразный мир трагедии Шекспира запечатлен в музыке таких сцен, как «Джульетта-девочка», «Бал у Капулетти», «Смерть Меркуцио», «Ромео у Джульетты пе­ред разлукой» и др.

1937—1941 годы — время создания круп­нейших произведений: комической оперы «Об­ручение в монастыре» («Дуэнья»), героической оперы «Семен Котко» (по повести В. П. Катаева «Я — сын трудового народа»), фортепианных и скрипичных сонат, «Песен наших дней» для солистов, хора и симфонического оркестра, му­зыки к историческому фильму «Александр Нев­ский» и кантаты того же названия и многих других.

Началась война. Глубоко потрясенный, ком­позитор откликнулся на это событие созданием патриотических произведений. «Работа над опе­рой «Война и мир» была основной моей работой в первые годы войны», — вспоминал он. Ни над одним произведением он не трудился так долго и вдохновенно. Уже после постановки оперы в Москве и Ленинграде композитор вновь и вновь возвращался к ней, углубляя свой замы­сел, совершенствуя отдельные картины, создавая новые эпизоды. Лучшие сцены оперы — первая картина «В Отрадном», вальс (из второй кар­тины), монологи Наташи и Пьера Безухова (в третьей и шестой картинах), красочные воен­ные эпизоды, отражающие страдания и герои­ческие подвиги народа. «Война и мир» завер­шается сценой народного торжества, в финале звучит хоровой гимн народу-победителю.

В последние годы жизни композитор, уже тяжелобольной, написал еще много прекрас­ных сочинений на современные темы. Орато­рия «На страже мира» (1950, стихи С. Я. Маршака) — это его творческий вклад в дело борьбы за мир. Все дети нашей страны знают чудесные песни — отрывки из этой оратории: «Урок», «Родина слышит», «Голуби мира» и др. Для детей Прокофьев написал на стихи Маршака веселую сюиту «Зимний ко­стер» (1949).

Незадолго до смерти композитор закончил свою последнюю, Седьмую симфо­нию — молодую, светлую, жизнерадостную.