С.Т. Коненков

С.Т. Коненков

(р. 1874)

Сергей Тимофеевич Конёнков — старейши­на советского искусства, его гордость, его классик.

Творческий путь Коненкова долог и прекра­сен. Он родился в 1874 г. в крестьянской семье. Преодолев огромные трудности, он сумел овла­деть профессиональным мастерством ваяния и уже в начале XX в. стал одним из крупней­ших художников России.

Коненков может быть тончайшим лириком, глубоким психологом, изобретательным авто­ром декоративных композиций. Но прежде всего он художник, в творчестве которого пре­обладают глубина и мудрость широких образ­ных обобщений. Уже его академический дип­лом — «Самсон, разрывающий узы» (1902) — провозвестник великих рево­люционных бурь, грандиозных потрясений в жизни родной страны. Образ титана-бунтаря, в героическом напряжении всех своих сил рву­щего цепи, воспринимается ныне как своего рода эпиграф ко всей истории коненковского творчества — смелого, славящего красоту чело­веческих порывов, непобедимое стремление к свободе.

Особой силой и значительностью обладают те монументально-героические образы, которые Коненков создал после Октябрьской револю­ции: барельеф «Павшим в борьбе за мир и братство народов» (1918; многие годы он был укреплен на Кремлевской стене, в 60-х годах скульптор выполнил новый вариант этого барельефа), многофигурный па­мятник Степану Разину и его сподвижникам (1919, Русский музей, Ленин­град) и поразительный по своей огненной ро­мантике и вдохновенности «Освобожден­ный человек» (1947, Русский музей, Ленинград).

Большие идеи времени, символику значи­тельных событий Коненков способен выразить в работах любого жанра и размера. Например, маленькая «Нике» (1906) рядом с грозной силой, мятежным духом «Рабочего-бое­вика Ивана Чуркина» и «Атеиста» — произведений эпохи революции 1905 г.— покоряет своей лучезарной вдохновенностью. Вся романтика непобежденных надежд и мечта­ний народа в трудную пору его истории с за­мечательной проникновенностью запечатлена в образе Нике.

Все лучшие портреты Коненкова — это не только талантливые повествования о сильных индивидуальных характерах. Это и глубокие обобщения духовной жизни времени, вопло­тившиеся в личном жизненном опыте выдаю­щихся людей, причем не только современни­ков, но и деятелей прошлых эпох. Ведь Конен­ков гораздо чаще лепит портреты по представ­лению, чем с натуры. Он, конечно, не пренебре­гает внешним сходством, но гораздо важнее для него внутренняя сущность изображаемого характера, глубины духовного мира. Обычно он выделяет в человеке какую-то одну наиболее важную, примечательную его особенность (тра­гическое смятение души Достоевского, муд­рость Павлова, потрясающую творческую си­лу Шаляпина) и делает ее сквозной темой портрета.

Коненков вернул русскому искусству дерево как пластический материал, когда-то излюб­ленный народными мастерами. Впрочем, точ­нее сказать, что с Коненковым в нашу отечест­венную скульптуру пришли темы и образы, «живущие» в дереве. Сказки родных лесов и по­лей, чёртушки, лешие, ведьмы, что мерещатся в переплетениях ветвей какого-нибудь дрему­чего бора, нищие, слепцы, калики перехожие, былинные богатыри и крестьяне-труженики, правдоискатели, мятежники — словом, неве­домая ранее скульптуре сельская, народная Русь стала излюбленным героем Коненкова.

И для всех этих образов дерево оказалось естественной стихией, как слова родного языка. В руках мастера оно заговорило с удивитель­ной свободой, красочностью, выразительно­стью. А. С. Голубкина, известный русский скульптор, писала: «С. Т. Коненков... так срод­нился с деревом, что кажется, что он не рабо­тает, а только освобождает то, что заключено в дереве».

Вместе с тем Коненков великолепно владеет и другими скульптурными материалами, в осо­бенности мрамором. Многие лучшие работы мастера исполнены именно в мраморе. Чаще всего это вещи идеального плана, где, говоря словами скульптора, «прекрасные человеческие формы» воплощают «лучшие черты характера человека».

Одно из самых прославленных произведений Сергея Тимофеевича Коненкова — его «Авто­портрет» (1954), удостоенный Ленинской премии. «Работая над «Автопортретом»,— рас­сказывает Сергей Тимофеевич, — я думал не только о портретном сходстве, а прежде всего хотел выразить свое отношение к труду и искус­ству, свое устремление к будущему, в царство постоянной свободы и справедливости».

Это высокое устремление, запечатленное в «Автопортрете», всегда было свойственно за­мечательному художнику, оно осеняет неисся­кающей молодостью весь его неслыханно дол­гий творческий век, всю богатырскую симфо­нию его великолепного, неповторимого в своей самобытности искусства.