Советское послевоенное искусство

Советское послевоенное искусство

Кончилась война. Художники вернулись в мастерские. Рядом с шинелями легли на дно сундучков вещевые мешки, в которых еще сов­сем недавно хранились блокноты или связки бумаг с документальными зарисовками павших и живых однополчан, покинутых и вновь от­битых у врага деревень, бесконечных дорог. Быстрые, порой небрежные зарисовки в блок­нотах военных лет теперь воплощались в кар­тины, гравюры, скульптурные памятники, взвол­нованно рассказывающие о недавних боях и их участниках.

В Третьяковской галерее, в Центральном музее Советской Армии в Москве, в Русском музее в Ленинграде, в музеях Киева, Новгорода и других городов страны хранится художествен­ная летопись Великой Отечественной войны. Картина украинца В. Г. Костецкого (р. 1905) «Возвращение» (1947) рассказывает о возвращении солдата, о его встрече с семьей, «Конец» (1948) Кукрыниксов — о возмез­дии, постигшем гитлеровцев (обе в Третьяков­ской галерее в Москве).

Взволнованно повествуют о войне и полные искреннего чувства и свежих личных впе­чатлений полотна военного художника студии имени Грекова, прошедшего с войсками от Мо­сквы до Берлина, Б. М. Неменского (р. 1922). Его картина «Мать» (1945) рассказывает о старой крестьянской женщине, приютившей во время отступления у себя в избе солдат, о глу­бине ее страданий. Медицинским сестрам по­священы его картины «Сестры наши» (1952) и «Машенька» (1956, см. илл., стр. 328—329). Из блокнотов военных лет взял Неменский темы и для своей картины «3емля опаленная» (1957; Третьяковская галерея и Музей Советской Армии, Москва).

После войны окончательно утвердилась тра­диция устраивать периодические выставки-от­четы художников — всесоюзные, республи­канские, областные. На этих выставках зрите­ли, многие из которых бывшие фронтовики, вновь встречались со своим военным прошлым. То, что для людей невоевавших уже станови­лось историей, для них оставалось самым неза­бываемым, грустным и гордым воспоминанием на всю жизнь.

В документальных изображениях переправ, оборон и штурмов художники-фронтовики преж­де всего видели судьбы очень близких и дорогих себе людей.

Во многих городах были установлены памят­ники воинской славы. Один из лучших — па­мятник Победы в Калининграде (1946), в создании которого принимал учас­тие замечательный литовский скульптор Юозас Микенас (1901—1964). Фигуры двух бронзовых солдат с автоматом и знаменем в руках полны напряженной решимости, их движения стре­мительны.

Широкую известность среди монументов, воздвигнутых после войны, получил памят­ник воинам Советской Армии в Берлине (1949; архитектор Я. Б. Белопольский (р. 1916), скульптор Е. В. Вучетич (р. 1908), художник А. А. Горпенко (р. 1916); см. ст. «Мемориальный ансамбль в Берлине»).

Чувство величия Родины художники пере­давали не только в памятниках и картинах о войне, в рассказах о делах современников. Большое место в послевоенной живописи занял пейзаж. С. В. Герасимов воспевал Подмосковье, окрестности Можайска; с тонким лиризмом под­мечал он еле заметное движение, происходящее в природе (см. ст. «С. В. Герасимов»). Лиричны, а подчас и романтичны пейзажи Н. М. Рома­дина (р. 1903). М. С. Сарьян славит свой родной край — полную солнца Армению. Его пейзажи и натюрморты ярки, декоративны (см. ст. «М. С. Сарьян»).

Еще в 30-х годах начал писать пейзажи Г. Г. Нисский (р. 1903). К 40—50-м годам его творчество достигло расцвета. В картинах Нис­ского родная природа как бы сопереживает с людьми их деяния. Стремительные чередова­ния взгорков, перелесков, полей, перерезан­ных стрелами шоссе, передают зрителю настрое­ние бодрости и энергичного созидания, которое переживала страна. А лаконичная палитра черно-сине-голубых тонов придает изображен­ному пространству цельность и спаянность.

Поэтическое, возвышенное переживание жизни, взволнованное, глубокое и талантливое осмысление трудных послевоенных буден пред­стало в творчестве С. А. Чуйкова (р. 1903). Его картины посвящены родной Киргизии, а также Индии, в которой художник не раз бывал в 50-е годы. Человек для Чуйкова прекрасен своей разумностью и добротой сердца, своей близостью к спокойной, мудрой и величавой природе. Теплые и солнечные краски живо­писи, неторопливые переходы тонов передают красоту мира и бережное отношение ху­дожника к природе. Одна из лучших картин Чуйкова — «Дочь Советской Киргизии» (1948). Зной­ное сине-голубое небо над палевой степью. Солнце ярко зажигает красные тона плат­ка, синеву жилета, бросая цветные зайчики на белую юбку. Но как ни насыщены краски — они не спорят друг с другом. И колорит, и рису­нок, и композиция подчине­ны строгой гармонии, кото­рую находит Чуйков в самых простых, обычных явлениях жизни. К той же поэтиза­ции обычного стремился Чуй­ков и в индийских этюдах и картинах. Он не искал экзо­тики, красочных эффектов, а хотел спокойно, но глубоко раскрыть всю мудрость и кра­соту древнего народа и при­роды Индии.

Послевоенное советское искусство отразило разные стороны жизни нашей страны. В живо­писи А. А. Пластова (см. ст. «А. А. Пластов») как бы ожила тогдашняя деревня. Художник изобразил ее правдиво, ничего не приукрасив. Он знал своих героев, верил в их силу и пред­ставлял зрителю неказистых с виду, а по сути чистых, сильных и благородных людей. Он тоже искал красоту в простом.

В картинах А. А. Дейнеки этого периода, как и в его полотнах 30-х годов, зрители вновь увидели напряженную жизнь страны (см. ст. «А. А. Дейнека»). Она залечивала раны, строи­лась, трудилась и отдыхала. Дейнека постоянно шел в ногу со временем, словно торопя его сво­им активным, боевым искусством.

В послевоенные годы советское искусство развивалось широким фронтом. Разные респуб­лики, разные национальные школы, разные города, разные поколения. Сформировалась своя школа живописи в Латвии, во главе ее стал Эдуард Калнынь (р. 1904). Многие армянские художники пошли по пути, проложенному искусством Мартироса Сарьяна. Среди них, например, Оганес Зардарян (р. 1918). Азер­байджанскую живопись стал достойно представ­лять Микаил Абдуллаев (р. 1921). Успешно выступала на послевоенных выставках украин­ская художница Т. Н. Яблонская (р. 1917). Этот перечень можно было бы расширить.

По-прежнему радовали зрителей своими работами мастера старшего поколения совет­ского искусства — С. Коненков, М. Сарьян, П. Кузнецов, П. Кончаловский, С. Гераси­мов, В. Фаворский, более молодые мастера — Б. Иогансон, П. Корин, А. Пластов и художни­ки среднего поколения — С. Чуйков, Г. Нисский, Б. Пророков. Громкий голос Б. Пророкова страстно призывал бороться за мир, за свободу угнетенных народов (см. ст. «Б. И. Пророков»).

Но плеяду этих художников уже «подпи­рала» молодежь; она выдвинулась в середине 50-х годов, внося новые черты в советское ис­кусство.

В развитии искусства послевоенных лет были свои сложности и трудности. В те годы воздвигались и помпезные, неуклюже украшен­ные здания, создавались парадные, напыщен­ные портреты. Герои живописи подчас вели себя как плохие актеры на сцене. Но было соз­дано и немало хороших полотен и скульптурных памятников, которые по праву можно отнести к произведениям большого искусства. Они и подготовили почву для нового плодотворного этапа в истории советского изобразительного искусства, связанного с ленинскими идеями XX партийного съезда.

Перемены начались с архитектуры. Она повернулась лицом к новым задачам — массо­вому строительству, преодолению украшатель­ства, рождению новой красоты простых конструктивных форм.

В середине 50-х годов начал формироваться новый архитектурный стиль. О нем можно су­дить и по новым зданиям жилых кварталов, построенных в самых разных городах Союза, и по некоторым сооружениям общественного характера.

Яркими примерами новой архитектуры могут служить Дворец съездов в Мос­ковском Кремле (1961), Московский Дворец пионеров на Ленинских го­рах (1962), кинотеатр «Россия» (1961, Москва; архитекторы Ю. Шевердяев и Д. Солопов), новые лагеря Артека на Юж­ном берегу Крыма (1961 —1964; архитекторы А. Полянский, В. Витухин, инженер Ю. Рацкевич) (см. ст. «Кремлевский Дворец съездов», «Московский Дворец пионеров», «Новые лагеря Артека»).

Новая архитектура опять оживила идею синтеза искусств. Московский Дворец пионе­ров или Дворец съездов нельзя представить себе без монументальной скульптуры и жи­вописи.

За последнее десятилетие в разных городах Союза было поставлено немало памятников. В Ленинграде М. К. Аникушин (р. 1917) соз­дал памятник А. С. Пушкину (1957), в Москве А. П. Кибальников (р. 1912) — В. В. Маяковскому (1958), Л. Е. Кербель (р. 1917) — Карлу Марксу (1961) и т. д.

Памятник молодого литовского скульптора Гедиминаса Йокубониса (р. 1927) «Мать-Родина» (1960), установленный в деревне Пирчюпис, разрушенной гитлеровцами во время Отечественной войны, посвящен жертвам фа­шизма. Строгая фигура матери, вырубленная из гранита, возвышается над равниной, воз­буждая чувство скорби и веру в неодолимые силы народа. Этот великолепный памятник удостоен Ленинской премии.

Новую жизнь обрело прикладное и декора­тивное искусство, тесно связанное с бытом лю­дей. Искусство вошло в жилую квартиру, стало неотъемлемой частью повседневности.

В конце 50-х годов в печати и в разговорах прозвучало старинное и, казалось бы, весьма академическое слово: эстамп. На стенах наших квартир, кафе, лабораторий, библиотек появились линогравюры, ксило­графии, офорты, т. е. графические про­изведения, выполненные в технике, которая позволяет тиражировать изображения, не ис­кажая их. Каждый эстамп — не копия, не ре­продукция, а подлинник (см. ст. «Графика»),

Черно-белые контрасты линогравюры, соз­даваемые резцом художника, представляли жизнь преображенной, динамичной, окрашен­ной личным настроением и фантазией человека-творца.

Очень интересны и динамичны гравюры И. В. Голицына (р. 1928). Ритмичные контрасты черного и белого не только означают здесь при­вычные границы предметов, но решают и более сложные композиционные задачи. В гравюре «Три художника» (1962) мы не видим ни того, что создают в данный момент изобра­женные на ней мастера, ни даже их лиц. Но очертания фигур и их расположение таковы, что мы прекрасно ощущаем пафос творчества, дерзновенную работу художников.

Г. Ф. Захаров (р. 1926) открыл красоту городских пейзажей. На его первых работах мы видим то силуэты мостов, то серебристые прямоугольники зданий, то уют обжитых гор­батых переулков. А затем художник создал серию гравюр о природе: журчащий меж кус­тарников ручей, лесная дорога, луга...

Большую известность получила гравюра на линолеуме «Владимир Маяковский» (1957;), созданная Ю. Б. Могилевским (р. 1924), а также иллюстрации 0. А. Кудряшова (р. 1932) к произведениям Салтыкова-Щедрина.

Многогранность мира, величие богатого бла­городными чувствами советского человека — так можно определить тему лучших эстампов рубежа 50—60-х годов, сюжетно охвативших великое разнообразие дел нашего народа и соз­данных художниками молодого поколения. На ли­ногравюрах бакинца Расима Бабаева (р. 1927) — экспрессивные панорамы нефтепромыслов. Андрей Ушин (р. 1927) создал ленинградские пейзажи. Молодые литовские графики Альбина Макунайте (р. 1926), Бируте Жилите (р. 1930) и другие выработали свой стиль в гравюре — в ней много от народной картинки и даже от на­родной песни.

Иные темы и сюжеты у живописи послед­него десятилетия. Для нее характерна тенден­ция к созданию картины-эпопеи, в которой бы звучало величавое слово о современнике, его мечте, трудах, благородстве, об истории — да­лекой или недавней, но всегда актуальной. Монументальный слог художники ищут разны­ми путями.

Одним из первых среди московских худож­ников, кто начал искать эти новые пути, был Г. М. Коржев (р. 1925). Его триптих «Ком­мунисты» (1957 —1960) показывает борьбу без прикрас, историю в ее истинной героике, в ее подлинном драматизме. Те же черты при­сущи картине П. А. Смолина (р. 1928) и A.   А.   Смолина   (р.    1930)   «Стачка» (1964; обе в Третьяковской галерее, Москва).

Современной теме посвящены и произведе­ния П. П. Оссовского, Д. Д. Жилинского, B.  И. Гаврилова, В. И. Иванова и других.

О новых исканиях молодых живописцев, живущих в разных концах Союза — в Прибал­тике, Закавказье, Средней Азии, свидетель­ствовали всесоюзные и республиканские вы­ставки художников в 60-е годы.

Латыш Эдгар Илтнер (р. 1925) — самобыт­ный живописец. Он воспринял мудрость народ­ных мастеров, демократические традиции художников 30-х годов. В полотне «Мужья возвращаются» (1957, Рижский госу­дарственный музей) изображены женщины-ры­бачки, крепкие, сильные, мужественные. В ве­треный, бурный день они ожидают на берегу моря мужей. Они тревожатся за судьбу мужей, веря и не веря в их возвращение. Илтнеровская ро­мантика умна и содержательна, его понимание героизма глубоко человечно. Тяга к большим темам нравственного, философского звучания близка художникам разных республик.

В картине бакинца Таира Салахова (1928) «Ремонтники» (1960) человек оказался в драматических обстоятельствах. В хмурую, предштормовую погоду от берега в открытое море катер увозит бригаду нефтяников-ремонт­ников. Их шестеро, чуть угловатых, прижав­шихся друг к другу спинами. Мы видим лица троих... Без улыбок, задумчивые, волевые... Художник выбирает стальные краски, напря­женные и холодные. И мы ощущаем порывы леденящего ветра. Горизонтальная линия бере­га вносит в композицию некоторую уравнове­шенность: да, это будни, это каждодневная борьба человека на земле. В творчестве Салахова чувствуются традиции строгого и мужест­венного искусства Дейнеки и Корина.

Из огромного деревянного блока вырезал литовец Юозас Микенас лица пожилого рыба­ка, девушки и задумчивого человека с чуть грустной и доброй улыбкой. Вещь так и наз­вана: «Рыбак, дочь рыбака и я». В ней жизнь совершает свой круговорот, Вздымаются золотистые волны, вскидывается на их гребне причудливая рыбка. Жизнь веч­но продолжается, вбирает в себя и вновь дарит людям мудрость старого труженика, поэзию юности, зрелое постижение земной истины...

Герои скульптуры молодого московского мастера Д. М. Шаховского (р. 1928) «Кам­чатские рыбаки» (1957, Третьяковская галерея, Москва) — парни, обветренные и за­каленные штормовым морем. Они умелы и напористы в труде и справедливы в жизни. В штор­мовках, плечом к плечу, рыбаки — эти три разных характера — создают сильный товари­щеский коллектив. Три бюста слиты в единую композицию. Плотно и весомо выглядит мате­риал — звонкая медь. И тем, кто поглядит на этих дружных и сильных людей, становится увереннее жить...

Это разнообразие современной станковой скульптуры можно было бы продемонстриро­вать и на множестве других примеров. И здесь протянется длинная цепь от самого старшего, С. Коненкова, к средним и молодым — таким, как О. Комов, Ю. Чернов и другие.

Успехи молодых позволяют видеть перспек­тиву современного советского искусства, по­зволяют надеяться на то, что лучшие традиции старших мастеров будут продолжены.

«Искусство должно возвышать человека, освобождать его от всего мелкого, пошлого, принижающего»— в этих словах Сарьяна вы­ражено высокое нравственное кредо нашего ис­кусства, с первых лет Октября талантливо вы­полняющего свою миссию исследователя и аги­татора, воспитателя и творца прекрасного.