Советское искусство 1917-1921 гг.

Советское искусство 1917-1921 гг.

В первую годовщину Октября, 7 ноября 1918 г., строгий классический облик Петро­града, сурового и неуютного в те годы, неожи­данно изменился. Огромные живописные пан­но, многометровые полотнища лозунгов, пла­каты «перекроили» мосты, Александровскую ко­лонну, знакомые фасады домов на Невском, на Дворцовой и Театральной площадях.

По улицам над рядами демонстрантов в свин­цовом небе развевались красные революцион­ные знамена. Пройдя по всему городу, тысячи людей собрались на площади у Смольного, шта­ба Октябрьского восстания. Здесь состоялся праздничный митинг. Начался он с открытия памятника Карлу Марксу скуль­птора А. Т. Матвеева (1878—1960). Весь го­род в эти дни стал необычайным произведением искусства, прославлявшим революцию. Так случилось, что октябрьские празднества в Пет­рограде, Москве, Киеве, Витебске, да и во мно­гих других городах, явились одновременно и демонстрацией нового искусства, решительно вставшего на службу революции.

фотографии: А. А. Дейнека. Мать. 1932. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея. Москва.

И когда лозунгом эпохи стал призыв Мая­ковского: «Улицы — наши кисти, площади — наши палитры», искусство уже во многом было готово к выполнению этой роли. Из мастерских оно вышло на улицу, чтобы бороться за новую жизнь, превратилось в агитатора, став необ­ходимым стране, как хлеб и уголь. Эта новая роль искусства породила новые виды художе­ственного творчества, выдвинула на первый план те виды, которые обладают способностью агитировать, обращаясь к широким людским мас­сам, которые могут призывать народ к борьбе.

Одним из таких видов искусства стал политический плакат.

Трудно понять без плаката то, что мы обыч­но называем эпохой военного коммунизма. Не­смотря на нехватку бумаги, разруху в типо­графском деле, плакаты печатались огромными по тем временам тиражами. В безграмотной России плакат успешнее, чем газета, мог агитировать за новую власть, поднимать народ на борьбу. «Ты записался доброволь­цем?» (1920) — строго обращался к прохо­жему красноармеец с одноименного плаката Д. С. Моора (1883—1946). Он призывал немед­ленно дать ответ. Это было обращение к каж­дому, кто мог стать в строй. В 1922 г. Моор соз­дал другой знаменитый плакат — «Помоги!», взывавший о помощи голодающим Поволжья. Белая фигура изможденного крестьянина на черном фоне и сломленный колос — вот и весь скупой рассказ художника. Однако он произ­водил огромное впечатление на людей.

По Петрограду расклеивались плакаты В. В. Лебедева (1891 — 1967). Они обращали на себя всеобщее внимание, мимо них нельзя было пройти, не остановившись. Яркие, необычные по рисунку и цвету, они страстно агитировали за революцию. Плакаты Моора и Лебедева — броские лозунги, они не требовали расшиф­ровки, не требовали долгого разглядывания. Они были ясны сразу и до конца.

Плакаты другого крупного мастера — В. Н. Дени (1893—1946), наоборот, нужно было рас­сматривать внимательно. Дени очень занима­тельно и зло рассказывал о контрреволюцио­нерах, капиталистах-толстосумах, попах, кула­ках и прочих бывших, показывая их страх пе­ред революцией, заставляя зрителей смеяться над ними.

В тяжелые годы гражданской войны плакат был приравнен к штыку. И не случайно на плакатах тех лет внизу есть короткая, но пол­ная смысла надпись: «Тот, кто срывает этот пла­кат, совершает контрреволюционное дело».

События требовали немедленного отклика, нужно было искусство, которое могло бы стать своего рода изогазетой, доступной каждому. И осенью 1919 г. в витрине магазина, недалеко от нынешнего здания Моссовета, появилось «Окно РОСТА» (Российское телеграфное агентство), нарисованное художником М. Черемных. Вслед за Москвой «Окна РОСТА» стали выпускать в Петрограде (здесь работали В. Ле­бедев, В. Козлинский и др.), Баку, Киеве и дру­гих городах.

Но самые знаменитые московские «Окна РОСТА» создали М. М. Черемных (1890—1962) и В. В. Маяковский (1893—1930). Они вырабо­тали особый, «телеграфный» стиль «окон»: в каж­дом выпуске было несколько простых лаконич­ных рисунков, а под ними — короткий, но очень меткий текст. Маяковский вспоминал, как по вечерам он подкладывал полено под голову вместо подушки, чтобы не проспать и успеть нарисовать ресницы Колчакам и Деникиным в очередное «окно». «Окна РОСТА» даже нередко опережали газету. Это была настоящая война художников против старого мира.

Но не только художники, украшавшие ули­цы и площади к праздникам, не только плака­тисты были агитаторами и борцами. Скульп­торы и архитекторы тоже включились в общее дело революции.

По инициативе В. И. Ленина Советское пра­вительство приступило к пропаганде идей рево­люции средствами монументального искусства. По мысли Ленина, следовало во многих горо­дах Советской России установить памятники или мемориальные доски выдающимся рево­люционерам и деятелям науки и искусства.

Ленинский план монументаль­ной пропаганды, как мы его теперь называем, не ограничивался одной скульпту­рой. Это была широкая программа агитации средствами искусства. Это и оформление рево­люционных празднеств, и агитпоезда, и агитпароходы, расписанные художниками. Однако наибольшее значение придавалось, пожалуй, установке скульптурных памятников. И скуль­птура, вообще такой «неоперативный» вид ис­кусства, теперь активно включилась в борьбу за новую жизнь. Трудно было достать гранит и мрамор — ставили памятники из временных материалов. Открытие каждого памятника или мемориальной доски великим революционерам, ученым, деятелям культуры прошлого было важным событием. Собирались многотысячные митинги. В Петрограде и Москве на них иногда выступал В. И. Ленин, мечтавший о том, чтобы улицы и площади социалистического города были украшены памятниками и росписями, про­пагандирующими революционные идеи. Неред­ко выступал и первый нарком просвещения А. В. Луначарский, вместе со своими помощ­никами много сделавший для того, чтобы все мастера искусства поняли великие перемены в жизни страны и активно включились в эту жизнь.

«ВСЕ ИСКУССТВО — ВСЕМУ НАРОДУ!»

В. В. МАЯКОВСКИЙ

Многие произведения тех лет разрушились, но некоторые можно увидеть и сегодня. В Москве, например, у старого здания университета, и по­ныне стоят памятники Герцену и Ога­реву скульптора Н. А. Андреева (см. ст. «Н. А. Андреев»), у Никитских ворот — памят­ник К. Тимирязеву скульптора С. Д. Меркурова (1881 —1952). Сохранились мемориаль­ная доска на Красной площади в Москве «Павшим в борьбе...» С. Т. Конёнкова (см. ст. «С. Т. Коненков»), памятник на Мар­совом поле в Ленинграде Л. В. Руднева (1885—1956) и некоторые другие.

Памятники были разные — ведь над ними работали скульпторы всех направлений. Это было, пожалуй, первое общее дело художников всей страны. Порой предлагались самые фан­тастические проекты. Одним из них (о нем часто пишут в последние годы) был архитектурный агитационный памятник Третьему Интернационалу (1919) В. Е. Татлина (1885—1953). В холодной, нетопленой мастер­ской художника в Петрограде была выставлена для всеобщего обозрения модель четырехсот­метровой башни из металла и стекла. В. Тат­лин хотел, чтобы в этой необыкновенной башне разместились советские учреждения. Вряд ли такой проект можно было осуществить в те го­ды. Но сам замысел, мечта художника порази­тельны и очень показательны для того роман­тического времени.

Графикам и живопис­цам, увлеченным аги­тационной работой, не­много времени оставалось на то, чтобы писать картины и резать гра­вюры. Не хватало и ма­териалов. А главное, очень сложно было иным художникам, раньше да­леким от политики, правильно разобраться в происходящих собы­тиях. Одни из них в стра­хе, что революция раз­рушит культуру, уехали за границу. Другие вни­мательно присматрива­лись к новой власти, по­могая ей в охране па­мятников старины и му­зеев, — это И. Э. Гра­барь, А. Н. Бенуа, П. В. Кузнецов и дру­гие.

Многие крупные гра­фики иллюстрировали книги для массовой на­родной библиотеки.

Сама эпоха была ро­мантичной, и художники

говорили о ней приподнято, необычно. Поры­висто, резко изображает Н. Н. Купреянов (1894—1933) в своей гравюре крушащий все вокруг броневик («Броневик»). Велико­лепный документ эпохи — альбом зарисовок «Ленин» Н. И. Альтмана (р. 1889), храня­щийся в Музее В. И. Ленина.

Среди живописцев, работавших в те годы, было немало мастеров, принесших в новое, советское искусство традиции старого реализ­ма. Умные и глубокие портреты современников продолжал писать С. В. Малютин. А. Е. Архи­пов продолжал создавать образы пышущих здоровьем и радостью крестьянских женщин. Но художников все чаще волновали новые темы, и они обращались к событиям времени. Свою картину, изображающую фантастическую плане­ту и символизирующую революцию, К. Ф. Юон так и назвал — «Новая планета». С крас­ным стягом в руках, словно былинный богатырь, перешагивая через улицы, ведет большевик рабочий люд в картине Б. М. Кустодиева «Большевик». И даже в пейзаже А. А. Рылова (1870—1939) «В голубом просторе», где над морем, гордо раскинув крылья, летят вдаль белые птицы, чувствуется дыхание сво­боды. (Все три картины вы можете увидеть в Третьяковской галерее в Москве.)

Гораздо более сложно отражена новая жизнь, строгая и величественная, в картине К. С. Петрова-Водкина «1918 год в Петрограде» (см. илл., стр. 304—305, и ст. «К. С. Петров-Водкин»). И по теме, и по манере живописи эта картина-фреска (на ней изображена простая женщина с ребенком на руках на фоне улицы) напоминает прежние произведения мастера, но вместе с тем ее не спутаешь ни с одним из них. Это именно тревожный и напряженный Петро­град 1918 г.

И даже натюрморт — вроде бы далекий от волнений дня жанр, повествующий о жизни вещей, — тоже ведет сейчас рассказ о револю­ционном времени. В 1919 г. И. И. Машков (1881 —1944) написал «Натюрморт с самоваром» (Русский музей, Ленинград). Ка­залось бы, что здесь от эпохи героической и су­ровой? Стоит самовар, холодный, давно не гре­тый, утюг, давно забывший об углях. Но все это написано так жестко, можно сказать суро­во, что вещи начинают говорить о скупом быте, о тяжелом для народа времени. Так же красно­речивы и натюрморты Д. П. Штеренберга (1881-1948).

В первые годы революции не только живо­писцы, скульпторы и графики, но и архитек­торы нашли свое место в общем строю. Архи­текторы работали над планами реконструкции городов. А. В. Щусев (1873—1949) при участии И. В. Жолтовского (1867—1959) создал планы перестройки Москвы, Ярославля, проекты пер­вых рабочих поселков и городов.

Так разные художники, каждый по-своему, стремились принять участие в строительстве новой жизни...