ГОРЕ

ГОРЕ

В одной деревушке жили два мужика, два родные брата: один был бедный, другой богатый.

Богач переехал на житье в город, выстроил себе большой дом и записался в купцы; а у бедного иной раз нет ни куска хлеба, а ребятишки — мал мала меньше — плачут да есть просят. С утра до вечера бьется мужик как рыба об лед, а все ничего нет.

Говорит он однова своей жене:

—  Дай-ка пойду в город, попрошу у брата: не поможет ли чем?
Пришел к богатому:

-- Ах, 5ратец родимый! Помоги сколько-нибудь моему горю; жена и дети без хлеба сидят, по целым дням голодают.

—  Проработай у меня эту неделю, тогда и помогу!

Что делать? Принялся бедный за работу: и двор чистит, и лошадей хо.нгг, и воду возит, и дрова рубит. Через неделю дает ему богатый одну ковригу хлеба:

—  Вот тебе за труды!

• И за то спасибо! — сказал бедный,  поклонился и хотел было домой
  идти.
• Постой! Приходи-ка завтра ко мне в гости и жену приводи: ведь завтра
  мои именины.
• Эх, братец, куда мне? Сам знаешь: к тебе придут купцы в сапогах да
  в шубах, а я в лаптях хожу да в худеньком сером  кафтанишке.
• Ничего,  приходи!  И тебе будет место.
• Хорошо, братец, приду.

Воротится бедный домой, отдал жене ковригу и говорит:

—  Слушай, жена! Назавтрее нас с тобой в гости звали.

• Как — в гости? Кто звал?
  --Брат; он завтра именинник.
• Ну что ж, пойдем.

Наутро встали и пошли в город, пришли к богатому, поздравили его и уселись на лавку. За столом уж много именитых гостей сидело; всех их угощает хозяин на славу, а про бедного брата и его жену и думать за­был — ничего им не дает; они сидят да только посматривают, как другие пьют да едят.

Кончился обед; стали гости из-за стола вылазить да хозяина с хозяюшкой благодарить, и бедный тож — поднялся с лавки и кланяется брату в пояс. Гости поехали домой пьяные, веселые, шумят, песни поют.

А бедный идет назад с пустым брюхом.

• Давай-ка,— говорит жене,— и мы заноем песню!
• Эх ты, дурак! Люди ноют оттого, что сладко поели да много выпили; а ты с чего петь вздумал?
• Ну, все-таки у брата на именинах был; без песен мне стыдно идти. Как я запою, так всякий подумает, что и меня угостили...
• Ну, пой, коли хочешь, а я не стану!

Мужик запел песню, и послышалось ему два голоса; он перестал и спра­шивает жену:

• Это ты мне подсобляла петь тоненьким голоском?
• Что с тобой? Я вовсе и не думала.
• Так кто же?
• Не знаю! — сказала баба.— А ну, запой, я послушаю.

Он опять запел; поет-то один, а слышно два голоса; остановился и спра­шивает:

• Это ты, Горе, мне петь пособляешь?
  Горе отозвалось:
• Да, хозяин! Это я пособляю.
• Ну, Горе, пойдем с нами вместе.
• Пойдем, хозяин! Я теперь от тебя не отстану.

Пришел мужик домой, а Горе зовет его в кабак. Тот говорит:

—  У меня денег нет!

—  Ох ты, мужичок! Да на что тебе деньги? Видишь, на тебе полушубок надет, а на что он? Скоро лето будет, все равно носить не станешь! Пойдем в кабак, да полушубок побоку...

Мужик и Горе пошли в кабак и пропили полушубок. На другой день Горе заохало, с похмелья голова болит, и опять зовет хозяина винца испить.

—  Денег нет,— говорит мужик.

—   Да на что нам деньги? Возьми сани да телегу — с нас и довольно!
Нечего делать, не  отбиться мужику от  Горя:   взял он  сани  и телегу, потащил в кабак и пропил вместе с Горем.

Наутро Горе еще больше заохало, зовет хозяина опохмелиться: мужик пропил и борону и соху.

Месяца не прошло, как он все спустил; даже избу свою соседу заложил, а деньги в кабак снес.

Горе опять пристает к нему:

• Пойдем да пойдем в кабак!
• Нет, Горе! Воля твоя, а больше тащить нечего.

—  Как — нечего? У твоей жены два сарафана:  один оставь, а другой пропить надобно.

Мужик взял сарафан, пропил и думает: «Вот когда чист! Ни кола, ни двора, ни на себе, ни на жене!»

Поутру проснулось Горе, видит, что у мужика нечего больше взять, и говорит:

• Хозяин!
• Что, Горе?

—  А вот что:  ступай к соседу,  попроси у него пару волов с телегою.
Пошел мужик к соседу:

• Дай,— просит,— на времечко пару волов с телегою; я на тебя хоть неделю за то проработаю.
• На что тебе?
• В лес за дровами съездить.
• Ну, возьми; только не велик воз накладывай.
• И, что ты, кормилец!

Привел пару волов, сел вместе с Горем на телегу и поехал в чистое поле.

• Хозяин,— спрашивает Горе, - знаешь ли ты на этом поле большой камень?
• Как не знать!
• А когда знаешь, поезжай прямо к нему.

Приехали они на то место, остановились и вылезли из телеги.

Горе велит мужику поднимать камень; мужик поднимает, Горе пособля­ет; вот подняли, а под камнем яма — полна золотом насыпана.

-- Ну, что глядишь? — сказывает Горе мужику.- Таскай скорей в телегу.

Мужик принялся за работу и насыпал телегу золотом, все из ямы по-выбрал до последнего червонца; видит, что уж больше ничего не осталось, и говорит:

• Посмотри-ка, Горе, никак, там  еще деньги остались!
  Горе наклонилось:
• Где? Я что-то не вижу!

—  Да вон в углу светятся!
--- Нет, не вижу.

—  Полезай  в яму, так и увидишь.

Горе полезло в яму; только что опустилось туда, а мужик и накрыл его камнем.

—  Вот этак-то лучше будет! — сказал мужик.— Не то коли взять тебя с собою, так ты, Горе горемычное, хоть не скоро, а все же пропьешь и эти деньги!

Приехал мужик домой, свалил деньги в подвал, волов отвел к соседу и стал думать, как бы себя устроить. Купил лесу, выстроил большие хоромы и зажил вдвое богаче своего брата.

Долго ли, коротко ли — поехал он в город просить своего брата с женой к себе на именины.

• Вот что выдумал! — сказал ему богатый брат.   - У самого есть нечего, а ты еще именины справляешь!
• Ну, когда-то было нечего есть, а теперь, слава богу, имею не меньше твоего; приезжай — увидишь.
• Ладно,   приеду!

На другой день богатый брат собрался с женою, и поехали на именины; смотрят, а у бедного-то голыша хоромы новые, высокие, не у всякого купца такие есть! Мужик угостил их, употчевал всякими наедками, напоил всякими медами и винами. Спрашивает богатый у брата:

—  Скажи, пожалуй, какими судьбами разбогател ты?

Мужик рассказал ему по чистой совести, как привязалось к нему Горе горемычное, как пропил он с Горем в кабаке все свое добро до последней нит­ки: только и осталось, что душа в теле; как Горе указало ему клад в чистом поле, как он забрал этот клад да от Горя избавился.

Завистно стало богатому:

«Дай,— думает,— поеду в чистое поле, подниму камень да выпущу Горе — пусть оно дотла разорит брата, чтоб не смел передо мной своим богат­ством чваниться».

Отпустил свою жену домой, а сам в поле погнал; подъехал к большому камню, свороти: его в сторону и наклоняется посмотреть, что там под камнем? Не успел порядком головы нагнуть — а уж Горе выскочило и уселось ему на шею.

• А,— кричит,— ты хотел меня здесь уморить! Нет, теперь я от тебя ни за что не отстану.
• Послушай,   Горе! — сказал   купец.— Вовсе   не  я   засадил   тебя   под
  камень...
• А кто же, как не ты?
  • Это мой брат тебя засадил, а я нарочно пришел, чтоб тебя выпустить.
  • Нет, врешь! Один раз обманул, в другой не обманешь!

  Крепко насело Горе богатому купцу на шею; привез он его домой, и по­шло у него все хозяйство вкривь да вкось. Горе уж с утра за свое прини­мается: каждый день зовет купца опохмелиться; много добра в кабак ушло.

  «Этак несходно жить! — думает про себя купец.— Кажись, довольно потешил я Горе; пора б и расстаться с ним, да как?»

  Думал, думал и выдумал: пошел на широкий двор, обтесал два дубовых клина, взял новое колесо и накрепко вбил клин с одного конца во втулку. Приходит к Горю

  • Что ты, Горе, все на боку лежишь?
  • А что ж мне больше делать?
  • Что делать! Пойдем на двор в гулючки играть.

  А Горе и радо вышли на двор. Сперва купец спрятался — Горе сейчас его нашло, после того черед Горю прятаться.

  • Ну,— говорит,— меня не скоро найдешь!  Я  хоть в какую щель за­бьюсь!
  •  Куда тебе! — отвечает купец.— Ты в это колесо не влезешь, а то —в щель

  —  В колесо не влезу? Смотри-ка, еще как спрячусь!

  Влезло Горе в колесо; купец взял да и с другого конца забил во втулку дубовый клин, поднял колесо и забросил его вместе с Горем в реку.

  Горе потонуло, а купец стал жить по-старому, по-прежнему.