. ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА
  
Азбука  Физкультура малышам

Детская Энциклопедия

Статистика

ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА

ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА

В старые годы, в старопрежни, у одного царя было три сына — все они на возрасте. Царь и говорит:

— Дети! Сделайте себе по самострелу и стреляйте: кака женщина принесет стрелу, та и невеста; ежели никто не при­несет, тому, значит, не жениться.

Большой сын стрелил, принесла стрелу княжеска дочь; средний стрелил, стрелу принесла генсральска дочь; а мало­му Ивану-царевичу принесла стрелу из болота лягуша в зу­бах. Те братья были веселы и радостны, а Иван-царевич призадумался, заплакал.

— Как я стану жить с лягушей? Век жить — не реку перебрести или не
ноле перейти!

Поплакал-поплакал, да нечего делать — взял в жены лягушу. Их всех обвенчали но ихнему там обряду; лягушу держали на блюде.

Вот живут они. Царь захотел одиножды посмотреть от невесток дары, котора из них лучше мастерица. Отдал приказ. Иван-царевич опять призаду­мался, плачет:

—  Чего у меня сделат лягуша! Все станут смеяться.
Лягуша ползат по полу, только квакат.

Как уснул Иван-царевич, она вышла на улицу, сбросила кожух, сделалась красной девицей и крикнула:

—  Няньки-маньки! Сделайте то-то!

Няньки-маньки тотчас принесли рубашку самой лучшей работы. Она взяла ее, свернула и полег/кила возле Ивана-царевича, а сама обернулась опять лягушей, будто пи в чем не бывала!

Иван-царевич проснулся, обрадовался, взял рубашку и понес к царю. Царь принял ее, посмотрел:

  • Ну, вот это рубашка — во Христов день надевать!
    Средний брат принес рубашку;  царь сказал:
  • Только в баню и ней ходить!

А у большого брата взял рубашку и сказал:

—  В черной избе ее носить!

Разошлись царски дети; двое-то и судят между собой:

— Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича, она не лягуша, а кака-нибудь хитра!

Царь дает опять причазанье, чтоб снохи состряпали хлебы и принесли ему напоказ, котора лучше стряпат? Те невестки сперва смеялись над лягушей; а теперь, как пришло время, они и послали горнишну подсматривать, как она станет стряпать.

Лягуша смекнула это, взяла, замесила квашню, скатала, печь сверху выдолбила, да прямо туда квашню и опрокинула. Горнишиа увидела, побежа­ла, сказала своим барыням, царским невесткам, и те так же сделали.

А лягуша хитрая только их провела, тотчас тесто из печи выгребла, все очистила, замазала, будто ни в чем не бывала, а сама вышла на крыльцо, вы­вернулась из кожуха и крикнула:

— Няньки-маньки! Состряпайте сейчас же мне хлебов таких, каки мой батюшка по воскресеньям да по праздникам только ел.

Няньки-маньки тотчас притащили хлеба. Она взяла его, положила возле Ивана-царевича, а сама сделалась лягушей.

Иван-царевич проснулся, взял хлеб и понес к отцу. Отец в то время принимал хлебы от больших братовей; их жены как поспускали в печь хлебы, так же, как лягуша,— у них и вышло кули-мули.

Царь наперво принял хлеб от большого сына, посмотрел и отослал на кухню; от середнего принял, туда же послал. Дошла очередь до Ивана-цареви­ча; он подал свой хлеб. Отец принял,  посмотрел и говорит:

—  Вот это хлеб — во Христов день есть! Не такой, как у больших снох, с закалой!

После того вздумалось царю сделать бал, посмотреть своих сношен, котора лучше пляшет? Собрались все гости и снохи, кроме Ивана-царевича; он задумался — куда я с лягушей поеду? И заплакал навзрыд наш Иван-царевич.

Лягуша и говорит ему:

—  Не плачь, Иван-царевич! Ступай на бал. Я через час буду.
Иван-царевич немного обрадовался, как услыхал, что лягуша бает; уехал, а лягуша пошла, сбросила с себя кожух, оделась чудо как!

Приезжает на бал; Иван-царевич обрадовался, и все руками схлопали: кака красавица!

Начали закусывать; царевна огложет коску, да и в рукав, выпьет чего остатки в другой рукав. Те снохи видят, чего она делат, и они тоже кости кладут к себе в рукава, пьют чего — остатки льют в рукава.

Дошла очередь танцевать; царь посылает больших снох, а они ссылаются на лягушу. Та тотчас подхватила Ивана-царевича и пошла; уж она плясала-плясала, вертелась- вертелась — всем на диво! Махнула правой рукой — стали леса и воды, махнула левой — стали летать разные птицы. Все изумились. Отплясала — ничего не стало.

Другие снохи пошли плясать, так же хотели: котора правой рукой ни махнет, у той кости-та и полетят, да в людей, из левого рукава вода разбрызжет — тоже в людей. Царю не понравилось, закричал:

—  Будет, будет!
Снохи  перестали.

Вал был на о-ходе. Иван-царевич поехал наперед, нашел там где-то женин кожух, взял его да и сжег.

Та приезжат, хватилась кожуха:  нет! — сожжен.

Легла спать с  Иваном-царевичем;  перед утром  и  говорит ему:

—  Ну, Иван-царевич, немного ты не потерпел: твоя бы я была, а теперь бог знат.  Прощай!  Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом  царстве.

И не стало царевны.

Вот год прошел, Иван-царевич тоскует о жене: на другой год собрался, выпросил у отца, у матери благословенье и пошел.

Идет долго уж. вдруг попадается ему избушка — к лесу передом, к нему задом. Он и говорит:

—  Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила,-- к лесу задом, а ко мне передом.

Избушка перевернулась. Вошел в избу; сидит старуха и говорит:

—  Фу, фу!  Русской коски слыхом было не слыхать, видом  не видать, нынче русска коска сама на двор пришла! Куда ты,  Иван-царевич, пошел?

  • Прежде, старуха, напой-накорми, потом вести расспроси.
    Старуха напоила-накормила и спать положила. Иван-царевич говорит ей:
  • Баушка!  Вот я пошел доставать Елену Прекрасну.

—  Он, дитятко, как ты долго (не бывал)! Она с первых-то годов часто тебя поминала, а теперь уж не помнит, да и у меня давно не бывала. Ступай вперед к середней сестре, та больше знат.

Иван-царевич  поутру отправился, дошел до избушки и говорит:

—  Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила,— к лесу задом, а ко мне передом.

Избушка перевернулась. Он вошел в нее, видит — сидит старуха и гово­рит:

—  Фу! Фу! Русской коски слыхом было не слыхать и видом не видать,
а нынче русска коска сама на двор пришла! Куда, Иван-царевич,  пошел?

  • Да вот, баушка,  доступать Елену Прекрасну.
  • Ой, Иван-царевич,— сказала старуха,— как ты долго! Она уж стала забывать тебя, выходит  замуж за другого: скоро свадьба! Живет теперь у большой сестры, ступай туда да смотри ты: как станешь подходить — у нее узнают,  Елена обернется  веретешком, а платье на ней будет золотом.  Моя сестра золото станет вить; как совьет веретешко, и положит в ящик, и ящик
    запрет, ты найди ключ, отвори ящик, веретешко переломи, кончик брось назад, а корешок перед себя; она и очутится  перед тобой.

Пошел Иван-царевич , дошел до этой старухи, зашел в избу; та вьет золото, свила его веретешко и по: ожила в ящик, заперла и ключ куда-то положила. Он взял ключ, отворил ящик , вынул веретешко и переломил по сказанному, как по писаному, копчик бросил за себя, а корешок перед себя. Вдруг и очутилась Елена Прекрасна, начала здороваться:

--  Ой, да как ты долго, Иван-царевич?  Я  чуть за другого не ушла.

А тому жениху надо скоро быть. Елена Прекрасна взяла ковер-самолет у старухи, села на него, и понеслись, как птица полетели.

Жених-от за ними вдруг и приехал, узнал, что они уехали; был тоже хитрый! Он ступай-ка за ними в погоню, гнал, гнал, только сажон десять не догнал: они на ковре влетели в Русь, а ему нельзя как-то в Русь-то, воротился; а те прилетели домой, все обрадовались, стали жить да быть да животы нажи­вать —- на славу всем людям.

ПОИСК
Block title
РАЗНОЕ