ИВАН-ЦАРЕВИЧ И БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН

ИВАН-ЦАРЕВИЧ И БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял Иван-царевич.

Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчетные войска и пошли на него войною.

Иван-царевич не знает, как ему быть; приходит к своим сестрам и спрашивает:

— Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Все короли поднялись на меня войною.

— Ах ты, храбрый воин! Чего убоялся? Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
А ты, ничего не видя, испугался!

Иван-царевич тотчас оседлал своего доброго коня, надел на себя сбрую ратную, взял меч-кладенец, копье долгомерное и плетку шелковую, помолился богу и выехал против неприятеля; не столько мечом бьет, сколько конем топ­чет; перебил все воинство вражее, воротился в город, лег спать и спал трое суток беспробудным сном.

На четвертые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле — короли больше того войск собрали и опять под самые стены подступили.

Запечалился царевич, идет к своим сестрам:

• Ах,   сестрицы!   Что  мне  делать?   Одну  силу   истребил,   другая   под городом стоит, пуще прежнего грозит.
• Какой же ты воин! Сутки воевал, да трое суток без просыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?

Иван-царевич побежал в белокаменные конюшни, оседлал доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую плетку шелковую, помолился богу и выехал против неприятеля.

Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц, нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал непробудным сном шесть суток.

На седьмые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле — короли больше того поиск собрали и опять весь город обступили. Идет Иван-царевич к сестрам:

• Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Две силы истребил, третья под стенами стоит, еще пуще грозит.
• Ах ты, храбрый воин! Одни сутки воевал, да шестеро без просыпа спал.
  Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою золотой ногою, тридцать лет с ко­ня не слезает, роздыху не знает?

Горько показалось то царевичу; побежал он в белокаменные конюшни, оседлал своего доброго коня богатырского, надел на себя сбрую ратную, опоя­сал меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую плетку шелковую, помолился богу и выехал против неприятеля.

Не ясен сокол налетает па стадо гусей, лебедей и на серых утиц, нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал непробудным сном девять суток.

На десятые сутки  проснулся, призвал всех министров и сенаторов.

— Господа мои министры да сенаторы! Вздумал я в чужие страны ехать, на Бела Полянина посмотреть; прошу вас судить и рядить, все дела разбирать в правду.

Затем  попрощался с сестрами, сел на коня и поехал в путь-дорогу. Долго ли, коротко ли — заехал он в темный лес; видит — избушка стоит, в той избушке стар человек живет. Иван-царевич зашел к нему:

• Здравствуй, дедушка!
• Здравствуй, русский царевич! Куда бог несет?
• Ищу Белого Полянина; не знаешь ли, где он?
• Сам я не ведаю, а вот подожди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.

Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу — и вдруг начали к нему со всех сторон птицы слетаться. Налетело их видимо-невидимо, черной тучею все небо покрыли.

Крикнул стар человек громким голосом, свистнул молодецким посвистом:

• Слуги мои верные, птицы перелетные! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
• Нет, видом не видали, слыхом не слыхали!
• Ну, Иван-царевич,— говорит стар человек,— ступай теперь к моему старшему брату;  может, он  тебе скажет. На, возьми клубочек,  пусти перед собою; куда клубочек покатится, туда и коня управляй.

Иван-царевич сел на своего доброго коня, покатил клубочек и поехал вслед за ним; а лес все темней да темней.

Приезжает царевич к избушке, входит в двери; в избушке старик сидит — седой как лунь.

• Здравствуй, дедушка!
• Здравствуй, русский царевич! Куда путь держишь?
• Ищу Белого Полянина; не знаешь ли, где он?

—  А вот погоди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу — и вдруг

собрались к нему со всех сторон разные звери. Крикнул им громким голосом, свистнул молодецким посвистом:

• Слуги мои верные, звери прыскучие! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
• Нет,— отвечают звери,— видом не видали, слыхом не слыхали.

—  А ну, рассчитайтесь промеж себя; может, не все пришли.
Звери рассчитались промеж себя — нет кривой волчицы.
Старик послал искать ее; тотчас побежали гонцы и привели ее.

• Сказывай, кривая волчица, не знаешь ли ты Белого Полянина?
• Как мне его не знать, коли я при нем завсегда живу; он войска побива­ет, а я мертвым трупом питаюсь.
• Где же он теперь?
• В чистом поле, на большом кургане, в шатре спит. Воевал он с бабой-ягою золотой ногою, а после бою залег на двенадцать суток спать.
• Проводи туда Ивана-царевича.

Волчица побежала, а вслед за нею поскакал царевич.

Приезжает он к большому кургану, входит в шатер — Белый Полянин крепким сном почивает. «Вот сестры мои говорили, что Белый Полянин без роздыху воюет, а он на двенадцать суток спать залег! Не заснуть ли и мне пока?»

Подумал-подумал Иван-царевич и лег с ним рядом.

Тут прилетела в шатер малая птичка, вьется у самого изголовья и говорит таковые слова:

—- Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти моего брата Ивана-царевича; не то встанет — сам тебя убьет!

Иван-царевич вскочил, поймал птичку, оторвал ей правую ногу, выбросил за шатер и опять лег возле Белого Полянина.

Не успел заснуть, как прилетает другая птичка, вьется у изголовья и говорит:

—  Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти моего брата
Ивана-царевича;  не то встанет — сам тебя убьет!

Иван-царевич вскочил, поймал птичку, оторвал ей правое крыло, выбро­сил ее из шатра и опять лег на то же место.

Вслед за тем прилетает третья птичка, вьется у изголовья и говорит:

—  Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти брата моего Ивана-царевича; не то он встанет да тебя убьет!

Иван-царевич вскочил, изловил ту птичку и оторвал ей клюв; птичку выбросил вон, а сам лег и крепко заснул.

Пришла пора — пробудился Белый Полянин, смотрит — рядом с ним незнамо какой богатырь лежит; схватился за острый меч и хотел было предать его злой смерти, да удержался вовремя. «Нет,— думает,— он на­ехал на меня на сонного, а меча не хотел кровавить; не честь, не хвала и мне, доброму молодцу, загубить его! Сонный что мертвый! Лучше раз­бужу его».

Разбудил Ивана-царевича и спрашивает:

• Добрый ли, худой ли человек? Говори: как тебя по имени зовут и зачем сюда заехал?
• Зовут меня Иваном-царевичем, а приехал на тебя посмотреть, твоей силы попытать.
• Больно смел ты,  царевич!  Без спросу в шатер вошел, без докладу выспался, можно тебя за то смерти предать!
• Эх,   Белый Полянин!   Не  перескочил  через  ров,  да  хвастаешь;   по­ дожди — может, споткнешься! У тебя две руки, да и меня мать не с одной родила.

Сели они на своих богатырских коней, съехались и ударились, да так сильно, что их копья вдребезги разлетелись, а добрые кони на колени по­падали.

Иван-царевич вышиб из седла Белого Полянина и занес над ним острый меч. Взмолился ему Белый Полянин:

—  Не дай мне смерти, дай мне живот! Назовусь твоим меньшим братом, вместо отца почитать буду.

Иван-царевич взял его за руку, поднял с земли, поцеловал в уста и назвал своим меньшим братом:

• Слышал  я, брат, что ты  тридцать лет с бабой-ягою золотой ногою воюешь, за что у вас война?
• Есть у нее дочь-красавица, хочу добыть да жениться.
• Ну,— сказал царевич,— коли  дружбу водить, так  в беде  помогать! Поедем воевать вместе.

Сели на коней, выехали в чистое ноле; баба-яга золотая нога выставила рать-силу несметную.

То не ясные соколы налетают на стадо голубиное, напускаются сильномо­гучие богатыри на войско вражее! Не столько мечами рубят, сколько конями топчут; прирубили, притоптали целые тысячи.

Баба-яга наутек бросилась, а Иван-царевич за ней вдогонку. Совсем было нагонять стал — как вдруг прибежала она к глубокой пропасти, подняла чугунную доску и скрылась под землею.

Иван-царевич и Белы'й Полянин накупили быков многое множество, начали их бить, кожи сымать да ремни резать; из тех ремней канат свили — да такой длинный, что один конец здесь, а другой на тот свет достанет.

Говорит царевич Белому Полянину:                                                      

— Опускай  меня  скорей  в  пропасть,  да  назад  каната  не  вытаскивай, а жди: как я за канат дерну, тогда и тащи!

Белый Полянин опустил его в пропасть на самое дно. Иван-царевич осмотрелся кругом и пошел искать бабу-ягу.

Шел, шел, смотрит — за решеткой портные сидят.

• Что вы делаете?
• А вот что, Иван-царевич: сидим да войско шьем для бабы-яги золотой ноги.
• Как же вы шьете?
• Известно как:  что кольнешь иглою, то и казак с пикою, на лошадь садится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
• Эх, братцы! Скоро вы делаете, да не крепко; становитесь-ка в ряд, я вас научу, как крепче шить.

Они тотчас выстроились в один ряд; а Иван-царевич как махнет мечом, так и полетели головы. Побил портных и пошел дальше. Шел, шел, смотрит — за решеткою сапожники сидят.

• Что вы тут делаете?
• Сидим да войско готовим для бабы-яги золотой ноги.
• Как же вы, братцы, войско готовите?
• А вот как: что шилом кольнем, то и солдат с ружьем, на коня садится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
• Эх, ребята! Скоро вы делаете, да но споро. Становитесь-ка в ряд, я вас получше научу.

Вот они стали в ряд; Иван-царевич махнул мечом, и полетели головы. Побил сапожников и опять в дорогу.

Долго ли, коротко ли — добрался он до большого прекрасного города; в том городе царские терема выстроены, в тех теремах сидит девица красоты неописанной.

Увидала она в окно добра молодца; полюбились ей кудри черные, очи соколиные, брови соболиные, ухватки богатырские; зазвала к себе царевича, расспросила, куда и зачем идет.

Он ей сказал, что ищет бабу-ягу золотую ногу.

— Ах, Иван-царевич, ведь я ее дочь; она теперь спит непробудным сном, залегла отдыхать на двенадцать суток.

Вывела его из города и показала дорогу.

Иван-царевич пошел к бабе-яге золотой ноге, застал ее сонную, ударил мечом и отрубил ей голову. Голова покатилась и промолвила:

— Бей еще, Иван-царевич!

• Богатырский   удар   и   один   хорош! — отвечал   царевич,   воротился в терема к красной девице, сел с нею за столы дубовые, за скатерти браные. Наелся-напился и стал ее спрашивать:
• Есть ли на свете сильнее меня и краше тебя?
• Ах, Иван-царевич! Что я за красавица! Вот как за тридевять земель, в тридесятом царстве живет у царя-змея королевна, так та подлинно красота несказанная: она только ноги  помыла, а я тою водою умылась!

Иван-царевич взял красную девицу за белую руку, привел к тому месту, где канат висел, и подал знак Белому Полянину. Тот ухватился за канат и да­вай тянуть; тянул, тянул и вытащил царевича с красной девицей.

—  Здравствуй, Белый Полянин,— сказал Иван-царевич,— вот тебе не­веста; живи, веселись, ни о чем не крушись! А я в змеиное царство поеду.

Сел на своего богатырского коня, попрощался с Белым Полянином и его невестою и поскакал за тридевять земель.

Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли — скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается — приехал он в царство змеиное, убил царя-змея, освободил из неволи прекрасную королевну и женился на ней; после того воротился домой и стал с молодой женою жить-поживать да добра наживать.