ТЕРЕШЕЧКА

ТЕРЕШЕЧКА

Худое житье было старику со старухою! Век они прожили, а детей не нажили; смолоду еще перебивались так-сяк; состарились оба, напиться подать некому, и тужат и пла­чут. Вот сделали они колодочку, завернули ее в пеленочку, положили в люлечку, стали качать да прибаюкивать — и вместо колодочки стал рость в пеленочках сынок Терешечка, настоящая ягодка!

Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Отец ему сделал челночок. Терешечка поехал рыбу ловить; а мать ему и молочко и творожок стала носить. Придет, бывало, на берег и зовет:

— Терешечка, мой сыночек! Плыви, плыви к бережочку; я, мать, при­шла, молока принесла.

Терешечка далеко услышит ее голосок,  подъедет к  бережку,  высыпет рыбку, напьется-наестся и опять поедет ловить. Один раз мать говорила ему:

— Сыночек, милочка! Нудь осторожен, тебя караулит ведьма Чувилиха; не попадись ей в когти.

Сказала и пошла. А Чувилиха пришла к бережку и зовет страшным голосом:

— Терешечка, мой сыночек! Плыви, плыви к бережочку; я, мать, при­шла, молока принесла.

А Терешечка распознал и говорит:

— Дальше,  дальше,  мой челночок!  Это  не родимой матушки  голосок, а злой ведьмы Чувилихи.

Чувилиха услышала, побежала, доку сыскала и добыла себе голосок, как у Терешечкиной матери.

Пришла мать, стала звать сына тоненьким голоском:

• Терешечка, мой сыночек, плыви, плыви к бережочку.
  Терешечка услышал и говорит:
• Ближе, ближе, мой челночок! Это родимой матушки голосок.
  Мать его накормила, напоила и опять за рыбкой пустила.

Пришла ведьма Чувилиха, запела выученным голоском, точь-в-точь родимая матушка. Терешечка обознался, подъехал; она его схватила да в куль, и помчала.

Примчала в избушку на курьих ножках, велела дочери его сжарить; а сама, поднявши лытки, пошла опять на раздобытки.

Терешечка был мужичок не дурачок, в обиду девке не дался, вместо себя посадил ее жариться в печь, а сам взобрался на высокий дуб.

Прибежала Чувилиха, вскочила в избу, напилась-наелась, вышла на двор, катается-валяется и приговаривает:

• Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкиного мяса наевшись!
  А он ей с дуба кричит:
• Покатайся, поваляйся, ведьма, своей дочери мяса наевшись!
  Услышала она, подняла голову, раскинула глаза на все стороны — нет никого! Опять затянула:

—  Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкиного мяса наевшись!
А он отвечает:

—  Покатайся, поваляйся, ведьма, своей дочери мяса наевшись!
Испугалась  она,  глянула  и  увидела  его   на  высоком   дубу.   Вскочила, бросилась к кузнецу:

• Кузнец, кузнец! Скуй мне топорок.
  Сковал  кузнец топорок и говорит:
• Не руби же ты острием, а руби обухом.

Послушалась, стучала-стучала, рубила-рубила, ничего не сделала. При­пала к дереву, впилась в него зубами, дерево затрещало.

По небу летят гуси-лебеди; Терешечка видит беду, видит гусей-лебедей, взмолился им, стал их упрашивать:

—  Гуси-лебеди, возьмите меня, посадите меня на крылышки, донесите меня к отцу, к матери; там вас накормят-напоят.

А гуси-лебеди отвечают:

—  Ка-га!   Вон  летит  другое  стадо,   поголоднее   нас,   оно тебя   возьмет, донесет.

А ведьма грызет, только щенки летят, а дуб трещит да шатается. Летит другое стадо. Терешечка опять кричит:

• Гуси-лебеди! Возьмите меня, посадите меня на крылышки, донесите меня к отцу, к матери; там вас накормят-напоят!
• Ка-га! — отвечают гуси.— За  нами   летит  защипанный   гусенёк,  он тебя возьмет, донесет.

Гусенёк не летит, а дерево трещит да шатается. Ведьма погрызет-погры­зет, взглянет на Терешечку — оближется и опять примется за дело; вот-вот к ней свалится!

По счастью, летит защипанный гусенёк, крылышками махает, а Терешечка-то его просит, ублажает:

—  Гусь-лебедь ты мой, возьми меня, посади меня на крылышки, донеси
меня к отцу, к матери; там тебя накормят-напоят и чистой водицей обмоют.

Сжалился защипанный гусенёк, подставил Терешечке крылышки, встре­пенулся и полетел вместе с ним.

Подлетели к окошечку родимого батюшки, сели на травке. А старушка напекла блинов, созвала гостей, поминает Терешечку и говорит:

• Это тебе, гостёк, это тебе, старичок, а это мне блинок!
  А Терешечка под окном отзывается:
• А мне?
• Погляди-ка, старичок,  кто там просит блинок?

Старик вышел, увидел Терешечку, обхватил его, привел к матери — пошло обнимание!

А защипанного гусенька откормили, отпоили, на волю пустили, и стал он с тех пор широко крыльями махать, впереди всех летать да Терешечку вспоми­нать.