Искусство — и познание, и созидание, и общение

Искусство — и познание, и созидание, и общение

Очевидно, искусство служит людям как по­знание? Но разве наука, достигшая в наше вре­мя таких высот, не удовлетворяет сполна жа­жду познания и почему необходим еще иной вид познания — художественный?

Поставим вопрос шире: что вообще пред­ставляет собой положительная деятельность общественного человека? По-видимому, ее мож­но свести к трем основным процессам: производ­ству материальных и духовных ценностей, по­знанию и, наконец, общению людей между собой. Эти три процесса взаимосвязаны и невозмож­ны друг без друга: чтобы что-то создавать, надо познавать свойства и законы окружающего мира и при этом действовать совместно и согла­сованно с другими людьми, т. е. разумно об­щаться. Однако в развитом обществе эти процес­сы осуществляются разными профессиональ­ными группами людей. Ученые заняты исследо­ванием существующего, познанием его законов, но сами они, как правило, новых предметов, новых материальных ценностей не производят. Это делают уже другие: рабочие, инженеры, строители. А третья категория профессий об­служивает сферу самых разнообразных связей внутри общества. Это государственные и об­щественные деятели, педагоги, врачи, юристы, работники торговли и т. д.

Такое разделение труда кажется необходи­мым и разумным, но оно имеет свои отрицатель­ные стороны, которые в особенности сказы­ваются в эпоху капитализма, когда разделение труда доходит до крайнего раздробления. Че­ловек оказывается замкнутым в свою узкую специальность, как в клетку, отгораживающую его от остального мира, и живет не всей полно­той своего существа, своих способностей и воз­можностей, а только их небольшой частицей. Его человеческая сущность ограничивается и обедняется. Об этом много писал Маркс, указывая, что калечащее действие разделения труда не является исторически непреодолимым. Оно будет преодолено в коммунистическом об­ществе, где «никто не ограничен исключитель­ным кругом деятельности, а каждый может со­вершенствоваться в любой отрасли». Но в пред­шествующей истории, говорил Маркс, это за­крепление за каждым особого круга деятель­ности является одним из главных моментов.

С художниками дело обстоит иначе. Сам характер их деятельности не позволяет им за­мыкаться в кругу узких интересов. Он требует от художника наибольшей раскрытости миру, наибольшей отзывчивости и широты индиви­дуального бытия: это заложено как условие в самой деятельности эстетического отраже­ния. Итак, даже внутри раздробленного мира искусство представляет собой фактор, противя­щийся раздроблению, и это необычайно важно.

Анализируя природу искусства, мы видим, что три названных процесса человеческой деятельности в нем как бы совмещены и пред­ставляют нечто единое, слитное.

В самом деле, эстетическое отражение дей­ствительности есть тем самым ее познание. Но искусство не только познает. Оно, сверх того, еще и творит, созидает. Ведь каждое произведение искусства — картина, фильм, поэма — представляет собой некий искусно созданный прекрасный предмет: в этом смысле искусство иногда называют священным ремес­лом, а художника — мастером. В искусстве ма­ло что-то переживать, понимать — надо еще уметь делать, уметь воплотить, материали­зовать пережитое и познанное. И художник это делает сам, не передоверяя никому другому.

И наконец, — это, может быть, самое глав­ное — искусство есть общение между людьми. Самое высокое, духовно-нравственное общение, обмен не только идеями, но и чувствами. Оно обладает колоссальной силой внушения и яв­ляется сильнейшим средством воспитания, фор­мирования личности.

В этом единстве функций — познания, со­зидания а общения — каждая из них выступает в своеобразном качестве, неся в себе человечес­кое, духовное содержание.

Что, собственно, познает искусство, каков предмет его познания? Весь мир? Да, но под особым углом зрения, а именно мир с пози­ций человеческого отношения к нему, челове­ческого восприятия мира. Наука, особенно если говорить о точных или естественных науках, познает законы природы, независимые от человека. Наука поэтому абсолютно объек­тивна: физик не должен давать волю своим эмоциональным предпочтениям, своим жела­ниям видеть действительность такой, а не дру­гой, он должен остерегаться слишком приме­шивать свое «я» к своим выводам. А худож­ник никак не может и не должен отрешить­ся от выражения своей личности в искусст­ве, потому что постигаемый им мир — это мир, зависимый от человека, искусство же — само­познание человечества. Какие мы сами, какие сокровенные возможности в нас заложены, как мы понимаем добро и зло, чего мы ждем от нашего, человеческого мира и чего нам в нем недо­стает — вот какого рода знания несет нам искусство. И воспринимаются они иначе, чем научные истины. Ведь искусство не только по­знание, но и духовное общение; чтобы такое общение состоялось, нужно взаимопонимание между художником и читателем (зрителем, слушателем). Оно возникает при соответст­вующей душевной настроенности со стороны воспринимающего. Другими словами: восприя­тие искусства — процесс активный, а не пас­сивный, обе стороны как бы идут друг другу навстречу. Зерно, брошенное художником, должно упасть на благодатную, подготовлен­ную почву — тогда оно даст всходы. Художник велик, если он уловил думу времени, если он вы­сказал то, что уже бродило и назревало в серд­цах его современников, но еще неясно ими осознавалось.

Художник не только доводит это смутно бродящее до духовной проясненности, но и ма­териализует его в том, что он творит. Эта «модель мира» и есть произведение искусства: то, что художник познал и открыл, закрепляется в нем на века. Поэтому общение людей посредством искусства долговечно и прочно.

* * *

Искусство — прообраз универсальной твор­ческой деятельности, неурезанной, нерасчлененной, воссоединяющей в себе работу ума, сердца и рук. Оно расширяет границы лично­сти, не допуская ее замкнуться в самой себе. Роль искусства была неизменно велика на всех этапах человеческой истории. Она вырастает еще больше в эпоху социализма, являющегося первым этапом коммунистического общества.

Когда же будет построено коммунистическое общество, можно думать, что значение искус­ства возрастет, как никогда, и самые различ­ные виды человеческой деятельности, производ­ственной и научной, в свою очередь сблизятся по своему характеру с деятельностью ху­дожественной.