СОВЕТСКАЯ САТИРИЧЕСКАЯ И ЮМОРИСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Смех-дело не шуточное...

СОВЕТСКАЯ САТИРИЧЕСКАЯ И ЮМОРИСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Смех-дело не шуточное...

Юмор и сатира — родные брат и сестра. Но характер у них разный. Юмор мягок, доб­родушен, хотя подчас и не столь уж безобиден, каким может показаться с первого взгляда. Са­тира серьезнее, острее на язык. Она бичует, жалит, язвит, срывает «все и всяческие маски». Имея дело со злом (такова уж ее «специаль­ность»), сатира всегда стремится добраться до его корней.

А оружие и у сатиры и у юмора одно — смех. Однако смех смеху — рознь. Он бывает ла­сковым и гневным, добрым и злым, светлым и мрачным. Это одно из самых действенных средств против пороков и слабостей, против невежества, глупости, подлости.

Величайшие умы человечества — филосо­фы, писатели, художники — с большим уваже­нием относились к сатире и юмору. «Смех,— по словам Герцена, — одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще дер­жится бог знает на чем важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых... Смех вовсе дело не шуточное, и мы им не по­ступимся».

Н. Г. Чернышевский считал, что, высмеивая пошлое и безобразное, мы боремся и становимся выше этого.

Юмор есть способность распознать в жизни и воспроизвести в искусстве комические черты явления. От наблюдательного взгляда юмориста не скроется ничто пошлое, мелочное, ничтожное, то, что унижает достоинство человека, мешает ему жить, в какие бы пышные одежды все это ни рядилось. Юмор по преимуществу касается частных недостатков, сравнительно легко под­дающихся исправлению, поэтому в произведе­ниях искусства он выражается главным обра­зом в улыбке, незлобивой веселой шутке, в доб­родушной иронии. В комическое положение может попасть любой положительный персонаж и вызвать смех у читателя.

Сатира в отличие от юмора (хотя границы между ними весьма условны, а подчас и трудно различимы) имеет дело с общественно опасными пороками, когда комическое перерастает в бе­зобразное. Выявляя это, сатира беспощадна, резка, непримирима. Чтобы отчетливее пред­ставить сущность явления и сильнее воздей­ствовать на разум и эмоции читателя, писатели-

сатирики обычно прибегают к преувеличению, заострению, карикатуре.

С древнейших времен и до наших дней юмор и сатира в художественной литературе шли рука об руку и проявлялись в самых различных формах и жанрах — в сказке, басне, сатири­ческой поэме, в комедии, романе, новелле, эпиграмме, пародии.

Классические образцы мировой сатирико-юмористической литературы связаны с имена­ми великих писателей. Среди них — древне­греческий комедиограф Аристофан и древне­римский поэт Ювенал, выдающийся гуманист эпохи Возрождения Эразм Роттердамский, анг­личане Свифт, Уильям Теккерей и Чарлз Диккенс, французы Рабле и Вольтер, немецкий поэт-демократ Генрих Гейне. Бессмертна сла­ва русских классиков: Крылова, Грибоедова, Гоголя, Щедрина, Чехова. В конце прошлого и первой половине нашего века творила бле­стящая плеяда мастеров сатиры и юмора: Бернард Шоу (Англия), Анатоль Франс (Франция), Марк Твен (США), Бертольт Брехт (Германия), Ярослав Гашек (Чехословакия).

В. Г. Белинский гордился тем, что «сати­рическое направление со времен Кантемира сделалось живою струею всей русской литера­туры». Предсказывая славное будущее нашему искусству, критик писал: «Сатира страстная, грозная, бешеная» может родиться только у наро­да, который «полон свежих сил жизни» и «сознает причины, которые удерживают его стремление вперед по пути дальнейшего развития».

История нашей отечественной литературы, журналистики, театра подтвердила самые сме­лые пророчества Белинского. Отвечая на жгу­чие вопросы общественной жизни, русская клас­сическая сатира вооружила народ произведе­ниями, оказавшими несомненное влияние на революционно-освободительное движение: «Не­доросль», «Горе от ума», «Ревизор», «Мертвые души», «Господа Головлевы», «История одного города»... Да разве все перечислить!

Нелегка была судьба писателя-сатирика в дореволюционной России. Но никто, пожалуй, не сказал о трагическом положении литератора так метко, как Некрасов в стихотворении «Бла­жен незлобивый поэт», написанном в 1852 г. на смерть Н. В. Гоголя. Называя Гоголя бла­городным гением, вдохновенно воспевая под­виг художника-обличителя, поэт говорит о

том, что всю жизнь Гоголя преследовали «ди­кие крики озлобленья». «Каждый звук его речей плодил ему врагов суровых»:

Со всех сторон его клянут

И, только труп его увидя,

Как много сделал он, поймут

И как любил он, ненавидя!