М. Е. Салтыков-Щедрин

М. Е. Салтыков-Щедрин

(1826-1889)

Великий русский писатель-сатирик Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин на протяжении 40—80-х годов XIX в. создал много произведе­ний, прославивших его как в России, так и далеко за ее пределами.

Книги Салтыкова-Щедрина полны гнева и боли за Россию, за горькую жизнь ее народа. Писатель показал ничтожность и паразитизм господствующих классов — помещиков и буржуа­зии. Он верил, что в будущем обманутый и за­битый народ восстанет, уничтожит самодержа­вие и создаст новое, социалистическое обще­ство, без эксплуатации и невежества.

Родился Салтыков в семье помещика-крепостника в селе Спас-Угол Тверской губернии (Калининская область). По словам самого пи­сателя, он «воспитан крепостными мамками», «обучен грамоте крепостным грамотеем». «Все ужасы вековой кабалы... видел в их наготе».

Уже в это время у наблюдательного и чут­кого подростка пробуждается протест против жестокости и бесчеловечности, процветавших в самодержавно-крепостнической России.

Учился Салтыков сначала в Москве, а затем в Петербурге, в Царскосельском лицее, где го­товили царских чиновников. В лицее он встре­тил будущего революционера и социалиста Петрашевского, который стал впоследствии его «незабвенным другом и учителем».

В юности Салтыков увлекался статьями Бе­линского, сочинениями французских социали­стов-утопистов и романами Жорж Санд, в кото­рых утверждалось право каждого человека на свободу и счастье.

В своих первых произведениях Салтыков выступил против социального неравенства. Ге­рою его повести «Запутанное дело» (1848) общественный строй России представлялся в ви­де огромной пирамиды из людей, в самом осно­вании которой бедняки, задавленные непосиль­ными тяготами жизни.

Николай I нашел в повести «стремление к распространению революционных идей, по­трясших уже всю Западную Европу». Он со­слал в 1848 г. молодого писателя в Вятку. Толь­ко после смерти царя, в 1855 г., Салтыков смог возвратиться в Петербург.

В 1857 г. вышла новая книга Салтыкова — «Губернские очерки», на которой появился его псевдоним — Щедрин. «Губернские очерки», на­правленные против помещичьего гнета и чи­новничьего произвола, читала вся грамотная Россия. Книга показала, что годы ссылки не сломили волю писателя.

В «Губернских очерках» он создал сатириче­ские образы дворян, купцов, чиновников. Жгу­чая насмешка над угнетателями сочеталась у Щедрина с болью за страдания народа. Ав­тора «Губернских очерков» Чернышевский на­звал писателем «скорбным и негодующим».

В 60-е годы великий сатирик решительно выступил против самодержавия в своей знаме­нитой книге «История одного города» (1869—1870), в которой стремился разрушить веру народа в «доброго» царя. Вымышленный про­винциальный город Глупов — это как бы царская Россия в миниатюре.

Повествование в книге дается в форме истори­ческой хроники от лица наивного глуповского летописца (архивариуса). Он рассказывает о де­лах управлявших городом градоначальников. Бы­ли среди них «кроткие», были и «буйные», но ито­ги их деятельности на редкость одинаковы: все градоначальники приносили глуповцам разорение, голод, обиды.

В глуповских градоначальниках сатирик показал характерные черты русской самодер­жавной власти: грабеж и беззаконие, прикры­тые законом, враждебное отношение к прогрес­су, просвещению, свободе. При этом Салтыков-Щедрин смело использовал выдумку, преуве­личение, фантастику. Градоначальника Брудастого, например, он наделил головой, которая снималась, как шляпа, а внутри имела «органчик», выкрикивавший слова: «Не потерплю!», «Разорю!» Этих слов было достаточно Брудастому для управления Глуповом. Брудастому все человеческое чуждо, ибо он сам не человек, а машина. При нем в Глупове «хватают и ло­вят, секут и порют, описывают и продают». Это и происходило в России, в особенности по­сле реформы 1861 г.

Градоначальник Бородавкин «спал только одним глазом», и «столько вмещал он в себе крику, что от оного многие глуповцы и за себя и за детей навсегда испугались». Градо­начальники «просвещали» глуповцев. Слово цивилизация Бородавкин толковал, как «науку о том, колико (т. е. как) каждому Российской империи доблестному сыну ...быть твердым в бедствиях надлежит».

В результате «цивилизованного» управле­ния градоначальника Негодяева Глупов пред­ставлял собой «беспорядочную кучу почернев­ших и обветшавших изб», «глуповцы обросли шерстью и сосали лапы».

Враждебность самодержавия историческому прогрессу и благополучию народа Щедрин наиболее ярко выразил в гиперболическом обра­зе градоначальника Угрюм-Бурчеева. Этот ту­пой правитель хотел превратить Глупов в боль­шую казарму, глуповцев — в рабов: они долж­ны были вставать, ложиться спать по сигналу, ходить на работу в строю, пахать и боронить по команде. Праздников не полагалось. Не по­лагалось радостей, песен, веселья. «Зачем?»— спрашивал угрюмый деспот.

Стремясь пробудить у читателя презрение к са­модержавному строю, писатель показал глуповских правителей не только жестокими, но и смешны­ми. Уже фамилии градоначальников указывают на их ничтожность: Прыщ, Бородавкин.

В «Истории одного города» Щедрин нари­совал ужасающую картину народного беспра­вия, горя и нищеты.

Писатель прекрасно понимал, что самодер­жавный строй опирается на буржуазию и поме­щиков. В «Благонамеренных речах», «Убежище Монрепо» сатирик создал типы буржуазных хищников: Дерунова, Колупаева, Разуваева. Они приобретают богатства обманом, мошен­ничеством, преступлениями. Все это, однако, не мешает им быть в глазах властей опорой самодержавия.

Глазами русского передового человека видит Салтыков-Щедрин европейское общество. В его книге «За рубежом» перед читателем про­ходит буржуазная Германия с чванливой военщиной, наглой проповедью презрения к другим народам; Франция — с парламентом-говорильней.

Ленин назвал классической сатирическую характеристику буржуазной Франции у Щед­рина: «Щедрин классически высмеял когда-то Францию, расстрелявшую коммунаров, Фран­цию пресмыкающихся перед русскими тира­нами банкиров, как республику без республи­канцев».

Щедрин всю жизнь вел борьбу с помещичьим строем. Среди произведений великого сатирика, обличающих барский эгоизм, жадность и бес­сердечие помещиков-дворян, их высокомерно-жестокое отношение к народу, романы «Господа Головлевы» (1875—1880) и «Пошехонская ста­рина» (1887—1889) занимают особое место.

С особенной психологической глубиной рас­крыт писателем процесс вырождения дворян­ства и распада барской семьи в романе «Гос­пода Головлевы». В нем отразились дорефор­менная и пореформенная эпохи. Три поколения семьи Головлевых проходят перед читателем— люди, непригодные к труду, душевно опусто­шенные, кончающие одни пьянством, дру­гие самоубийством. Головлевы прежде всего собственники. Они ненавидят и боятся друг друга. Идет непрестанная семейная война. Здесь не жалеют ни больных, ни слабых, ни умирающих.

В образе Иудушки Салтыков-Щедрин осо­бенно полно и глубоко раскрыл социально-психологический процесс разрушения личности помещика-собственника. Иудушка — лицемер, он не живет, а играет роль то любящего сына, то нежного отца, то заботливого брата и всегда честного и бескорыстного человека. В действи­тельности для него нет ничего святого, доро­гого. Он обкрадывает мать, глумится над уми­рающим братом, одного сына доводит до само­убийства, другого — до ссылки, а от третьего отказывается. Блестящий мастер психологического анализа, Щедрин пока­зывает нарастающее душевное опустошение Иудушки, кото­рое приводит его к позднему и бесплодному, а потому осо­бенно мучительному раскаянию. Опустошенность Иудушки, его лицемерие раскрываются в ро­мане и в великолепной по ма­стерству речевой характеристи­ке героя: Иудушка необычайно многословен, сладкоречив.«Сло­вами-то он сгноить человека может», — говорит об Иудушке староста. Образ Иудушки имеет мировое значение, потому что в нем воплощено лицемерие и жестокость не только русского помещика, но и человека-соб­ственника вообще.

В 80-х годах, когда царизм стал особенно жестоко пресле­довать передовую литературу, был закрыт редактируемый Щед­риным демократический жур­нал «Отечественные записки». Нужно было найти новые фор­мы общения с широким чита­телем и обойти цензуру. Щед­рин обращается к сатириче­ской сказке. Он использовал отдельные образы и приемы на­родной сказки (образ Волка — дворянина, Льва — царя; прием троекратного повторения), но его сказка не была подражани­ем. Сатира в ней приобрела по­литический характер. Щедрин обличает царя в образе злого и глупого Орла, который не способен одолеть даже азбуку («Орел-меценат»). Не лучше ца­ря и столпы царской власти: министр Осел, тупой губернатор Медведь («Медведь на воеводстве»). Грабителя-помещи­ка и хищника-буржуа сатирик заклеймил в об­разе кровожадного Волка («Бедный Волк»). Трагедию народных масс писатель передал в сказке «Коняга». Сказки Щедрина изумляют умением писателя в небольшом по размерам про­изведении выразить важные идеи и наблюдения. В 80-е годы Щедрин написал роман «Со­временная идиллия», где высмеял и разоблачил всякого рода негодяев на службе у царизма, тех, кто осуществлял политический гнет в стране, трусость либеральной интеллигенции, про­дажность прессы. В книге «Мелочи жизни» (1886) писатель показал трагедию жизни «ма­леньких», рядовых людей. Творческий путь Щедрина завершился замечательным автобио­графическим романом «Пошехонская старина», в котором он нарисовал страшные картины кре­постного быта.

Художественный гений Салтыкова-Щедрина многогранен, но высочайших вершин он достиг именно в сатире. Он сумел в гиперболизиро­ванных образах своих сатир передать бесчело­вечность, тупость и историческую обреченность господствующих классов. Фантастическое у Щед­рина — художественный прием, в его основе всегда лежат реальные факты. Когда Щедрин, например, рассказывал, как градоначальник Брудастый по ночам пил кровь у сонных обы­вателей, то читатель понимал, что речь идет о кровопийце самодержце.

Щедрин неистощим и изобретателен в сред­ствах обличения и насмешки над угнетателями народа. Своим персонажам он дает комические фамилии (Дыба, Удав, Перехват-Залихватский, Толстолобов), клички и прозвища (продажную газету называет «Чего изволите?», буржуазного репортера — Подхалимов). Он блестящий ма­стер пародии, царские законы, указы, прави­тельственные газеты становятся объектом его пародий. В борьбе с цензурой Щедрин вырабо­тал иносказательную манеру повествования, так называемую эзопову речь, насыщенную наме­ками, словечками, смысл которых легко разга­дывался читателем.

Голос Щедрина дошел до народа. «Мы узнали и полюбили сочинения... Михаила Евграфовича,—писали тифлисские рабочие в 1889 г.—Дух его всегда будет жить между нами, в его бес­смертных рассказах: будет ободрять нас на хо­рошее, общее дело, на борьбу против зла, уг­нетения и на поиски правды и света».

Сатира Щедрина оказала благотворное влия­ние на творчество советских писателей: Маяков­ского, Ильфа, Петрова и других.