.
Меню сайта
|
Н.И. НовиковН.И. НовиковВ начале 1769 г. под негласным руководством императрицы Екатерины II и с ее участием стал выходить первый в России еженедельный сатирический журнал «Всякая всячина». Предпринимая это издание, Екатерина хотела ослабить критическое отношение к ее управлению страной, все нараставшее в различных кругах русского общества. Журнал императрицы должен был вместе с тем продемонстрировать, что и как можно критиковать. Дозволенной областью сатиры объявлялось не обличение общественных непорядков и злоупотреблений и тех, кто в этом виновен, а лишь легкое и добродушное осмеяние общечеловеческих слабостей как якобы неизбежного свойства человеческой природы. Писать именно в таком духе призывались и будущие издатели других журналов. Действительно, вслед за «Всякой всячиной» появилось много ежемесячных, еженедельных и даже ежедневных сатирических листков под весьма разнообразными и пестрыми названиями: «И то и се», «Ни то ни се», «Адская почта» и т. д. Однако расчеты императрицы не оправдались. Позже Пушкин точно и метко сформулировал это: «Словесность отказалась за нею следовать, точно так же, как народ!» Очень скоро журнал Екатерины натолкнулся на неожиданное и резкое сопротивление со стороны словесности. В смелую борьбу с ним вступил еженедельный журнал «Трутень». Его издавал виднейший деятель русской литературы и общественности XVIII в. Николай Иванович Новиков. «Трутень», наиболее значительные критические выступления которого принадлежали перу самого Новикова, стал подлинно боевым органом яркой и передовой социально-общественной сатиры своего времени. Сатирический огонь «Трутень» открыл не по пороку вообще, а по отрицательным и безобразным явлениям русской самодержавно-крепостнической действительности. В центре внимания журнала находился вопрос об отношениях между дворянами-помещиками и крепостными крестьянами. Эпиграф «Они работают, а вы их труд ядите» раскрывал истинный смысл названия журнала и красноречиво указывал, что главной мишенью его сатиры является помещик-крепостник. На страницах журнала на суд и осмеяние читателю была выведена целая галерея «больших бояр», «титлоносных людей», наделенных выразительными, говорящими сами за себя именами: Недоум, Безрассуд, Худосмысл, Змеян, Злорад, Забылчесть и т. п. Все эти господчики, гордящиеся своим древним происхождением — «пятисотлетней породой» — и заслугами предков, презирают просвещение, личное достоинство и в особенности своих крепостных крестьян. Таков, например, «его превосходительство» Недоум, которого начинает «трясти лихорадка, если кто перед ним упоминает о крестьянах и мещанах... Он желает, чтобы на всем земном шаре не было других тварей, кроме благородных, и чтоб простой народ совсем был истреблен, о чем неоднократно подавал он проекты». В «Рецепте для г. Безрассуда» «Трутень», останавливаясь на отношении «благородного» помещика к своим крепостным, которые, по его мнению, «не суть человеки, а крестьяне», обращается к нему со следующими энергическими словами: «Безрассудный... разве не знаешь ты, что между твоими рабами и человеками больше сходства, нежели между тобою и человеком?» Против дворян, защищавших крепостнические отношения и утверждавших, что помещик является любящим «отцом» своих крестьян, направлена опубликованная в журнале сатирическая «переписка» помещика со своими крестьянами. В нее входил бесподобный по своей жизненности и вместе с тем по заложенной в него автором глубокой иронии бесхитростный рассказ старосты о взыскании им по распоряжению барина штрафа с некоего горемычного Антошки: «С Антошки за то, что он тебя в челобитной назвал отцом, а не господином, взято пять рублей. И он на сходе высечен. Он сказал: «Я-де это сказал с глупости», и напредки он тебя, государя, отцом называть не будет». «Всякой всячине», которую Новиков пренебрежительно именовал «Всяким вздором», «Трутень» противопоставил свое понимание сатиры. Словами Правдулюбова журнал подчеркивал, что необходимо изобличать пороки, бороться с ними, а не прикрывать их кафтаном мнимого человеколюбия. Это было настолько ясно и убедительно, что вступать в спор Екатерина не решилась. В то же время, взбешенная все возраставшей популярностью «Трутня», на сторону которого стал ряд других журналов, она прибегла к прямым угрозам. Маска журналиста спала с нее. Императрица заговорила языком, «самовластию свойственным»: «На ругательства, напечатанные в «Трутне», мы ответствовать не хотим, уничтожая оные». И Екатерина начала приводить свою угрозу в исполнение. Статьи, изобличающие пороки, не пропускались цензурой; порой выход журнала надолго приостанавливался, а через некоторое время он вынужден был и вовсе прекратить свое существование. Но Новиков не сдавался и в 1772 г. начал издавать новый сатирический журнал — «Живописец». В нем он с еще большей энергией изобличал звериный нрав помещиков-крепостников, крепостное право. Именно в «Живописце» напечатаны два произведения, которые принадлежат к наиболее блестящим образцам журнальной сатиры XVIII в.: «Отрывок путешествия в ***» и «Письма к Фалалею». В «Отрывке...» дается исключительное по яркости описание обиталища плача — некоей деревни Разоренной, находящейся во власти жестокосердного тирана. Особенно тягостное впечатление производят нарисованные путешественником образы голодных и смертельно запуганных зверем-помещиком крестьянских детишек. «Отрывок...» — самое резкое и негодующее изображение в нашей литературе крепостного рабства вплоть до появления в конце века радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву». В «Письмах к Фалалею» с предельной жизненной убедительностью даны типичные образы владельцев крепостных душ. Сыну Фалалею, приехавшему служить в Петербург, пишут из своего поместья отец, мать и дядя. Отеческие наставления, жалобы на новые, иноземные порядки перемежаются в них с зарисовками дикого быта грубых, невежественных и бесчеловечных крепостников. Отец Фалалея, Трифон Панкратьевич, отставленный от дел за взятки, жалуется на то, что «с мужиков ты хоть кожу сдери, так не много прибыли». Хоть он и «не плошает» — заставляет крестьян на себя работать пять дней в неделю, нещадно сечет их,—«а все прибыли нет; год от году все больше мужики нищают...» Под стать ему и супруга Акулина Сидоровна. «То-то проказница,— нежно замечает о ней Трифон Панкратьевич,— я за. то ее и люблю, что, уж коли примется сечь, так отделает, перемен двенадцать подадут» (т. е. раз двенадцать розги сменят). И занемогла-то она смертельно от очередной расправы с крестьянами. В таком же духе воспитывался ими и Фалалеюшка. Он еще в детстве сек дворовых и забавлялся тем, что вешал собак, которые плохо гоняли зайцев. «Письма к Фалалею» Новикова как бы непосредственно подводят нас к комедии Фонвизина «Недоросль». Для того чтобы иметь возможность продолжать издание «Живописца», Новикову приходилось прибегать к весьма хитрой тактике. В журнале систематически появлялись официальные похвалы Екатерине в прозе и в стихах, но и это не спасло его. С «Живописцем» повторилось то же самое, что произошло с «Трутнем». В 1774 г. Новиков принимается за издание последнего своего сатирического журнала — «Кошелек». В нем он уже не пытается касаться наиболее жгучих и опасных тем — обличать крепостников и тем более затрагивать Екатерину. Одно из зол того времени — неумеренное преклонение дворянства, особенно столичного, перед всем иностранным и пренебрежение к своему, отечественному. С французоманией русских дворянских сынков, непомерно увлекавшихся парижскими модами и обычаями, настойчиво боролись почти все прогрессивные писатели-сатирики XVIII в., начиная с Кантемира. Беспощадно высмеивал их в своих сатирических журналах и Новиков. Так, «Трутень» опубликовал следующее остросатирическое петербургское «известие»: «Молодого российского поросенка, который ездил по чужим землям для просвещения своего разума и который, объездив их с пользою, возвратился уже совершенною свиньею, желающие смотреть могут его видеть безденежно по многим улицам сего города». Именно этой теме и был почти полностью посвящен «Кошелек». Но и она оказалась опасной, поскольку затрагивала раболепствующие перед всем французским высшие круги дворянского общества. Екатерина, начав издавать первый сатирический журнал, вызвала к жизни такие силы, справиться с которыми только литературным путем было невозможно. Поэтому она решила вовсе уничтожить сатирическую журналистику. Только через двадцать лет будущий великий баснописец И. А. Крылов в своих сатирических журналах «Почта духов» и «Зритель» смог тоже лишь на весьма короткое время возродить дух и приемы новиковской сатиры. Судьба самого Новикова сложилась глубоко трагически. После закрытия сатирических журналов он развил энергичную просветительскую деятельность, организовал на общественных началах крупнейшее книгоиздательское дело — «Типографическую компанию», где издавал книги по всем отраслям знания. Новиков не только первым создал нашу книжную торговлю, но и первым, по свидетельству современников, приохотил гораздо более широкие, чем раньше, круги русских людей к чтению. Это вызвало еще большие подозрения Екатерины II, царские репрессии следовали одна за другой. Новикова допрашивали, обыскивали, ограничивали его издательскую деятельность. В 1792 г. Новикова арестовали за вольнодумство и без предания суду, по личному распоряжению императрицы, приговорили к пятнадцати годам заключения в одной из самых страшных царских тюрем — Шлиссельбургской крепости. Его издательские и книготорговые предприятия разгромили, большое число выпущенных им книг и изданий сожгли. Через четыре года после смерти Екатерины II Новикова освободили. Вышел он из крепости разоренным материально и совершенно разбитым физически. Жизнь выдающегося русского просветителя Н. И. Новикова — замечательный пример служения своему народу: в историю русской демократической культуры, русского просвещения этот человек большого сердца и чуткой совести, неутомимый и бескорыстный труженик, благородный патриот вписал обширную и важную главу. |
ПОИСК
Block title
|