О литературном труде

О литературном труде

Лучшие писатели всегда были мыслителя­ми, глубоко задумывавшимися над судьбой человека, а читатель всегда ждал и ждет от литературы указаний жизненного пути.

Вот почему такое важное значение в работе писателя имеет его позиция, его отношение к тому, о чем он пишет, к тем людям, о которых он хочет рассказать, к той деятельности, кото­рую он считает полезной или бесполезной. Позиция эта, отчетливая и ясная, должна опре­делять все направление его работы.

Каков бы ни был человек, где бы он ни жил, чем бы ни занимался, его можно изобразить, нарисовать — и не только красками и карандашом, но и словами. Как же сделать это? Пере­листайте черновики рукописей великих русских писателей — Толстого, Чехова, Достоевского, и вы поймете, какое важное место занимают в них вымышленные биографии персонажей их будущих произведений. В планах Турге­нева можно найти такие подробности жизни героев, которые, казалось бы, даже и не могли ему пригодиться. Писатель должен знать о своих героях гораздо больше, чем он расскажет чита­телю.

Немногие люди видят себя со стороны, мо­гут беспристрастно оценить и понять смысл и развитие собственной жизни. Для писателя—это одно из необходимых свойств. Он должен знать себя, знать свои возможности, ясно представлять весь объем того труда, который надо вложить в произведение. Он должен знать себя и для того, чтобы научиться позна­вать других. Прочитайте дневники Льва Тол­стого, и вы увидите: записывая с поразительной тщательностью подчас ничтожные подробности своей жизни, он неустанно изучал себя. Днев­ники были для него психологической школой мастерства.

Собирая материал для литературного произ­ведения, писатель во многих случаях сравни­вает себя со своими героями. Думая о них, он во­лей-неволей думает о себе, представляя себя в тех обстоятельствах, в которых находятся его герои. Глубокое понимание собственной жизненной задачи помогает ему понять и объ­яснить ту или иную задачу в жизни людей, о которых он пишет.

Этот первоначальный период работы над произведением важен и для каждого писателя, рисующего деятельность реально существо­вавших, исторических лиц. Изучая архивные материалы, писатель подчас узнает и оцени­вает такие факты, которым, может быть, даже значения не придавал тот человек, о котором написана книга. В неменьшей мере все это относится к современникам (т. е. к тем, кто жи­вет в одно время с писателем). Стоит только, например, заглянуть в творческую мастерскую такого писателя, как Гоголь, и вы тотчас же убедитесь в том, что он именно так изучал картину современной ему действительности: «Мне хотелось сойтись с людьми всех сословий и от каждого что-нибудь узнать. Всякий долж­ностной и чем-нибудь занятый человек стал в глазах моих интересен... Не содержа в соб­ственной голове своей весь долг и всю обязан­ность того человека, которого описываешь, не выставишь его как следует, верно и притом так, чтобы он действительно был в урок и в по­ученье живущему... У меня только то и выхо­дило хорошо, что взято было мной из действительности, из данных, мне известных».

Итак, собирая материал для литературного произведения, необходимо не только знать то, о чем пишешь, но и глубоко проникнуть в жизнь общества, к которому ты принадлежишь, стрем­ления которого тебе должны быть понятны. В основе создания художественного произ­ведения, в особенности произведения реали­стического, прежде всего лежит представле­ние о человеке. Белинский писал: «Еще созда­нье художника есть тайна для всех, еще он не брал пера в руки, а уже видит их (образы.— Ред.) ясно, уже может счесть складки их пла­тья, морщины их чела, изборожденного стра­стями и горем, а уже знает их лучше, чем вы знаете своего отца, брата, друга, свою мать, сестру, возлюбленную сердца; так же он знает и то, что они будут говорить и делать...»

Но наконец материал собран, идея, во имя которой задумано это сложное дело, подчас затя­гивающееся на годы, ясна — и начинается ра­бота воображения.

Редко художественное произведение обхо­дится без творческого вымысла, без фантазии. Воображение участвует и в обдумывании ха­рактера героя, и в составлении плана. Многие читатели настолько в своем представлении тесно связывают, переплетают литературу с жизнью, с такой трогательной убежденностью принимают литературу за хронологически точ­ную запись того, что происходит в действи­тельности, что писатели нередко получают письма от них с вопросами: как поживает сей­час тот или другой герой.

На самом же деле нельзя ставить знак равенства между реально существующим лицом и героем литературного произведения. Правда, в основе всякой человеческой судьбы, о кото­рой рассказывает писатель, почти всегда лежит подлинная, реальная биография. Но писатель отбирает из нее лишь те черты, которые необ­ходимы ему для создания своего героя, а под­час даже скрещивает особенности разных лю­дей. Кроме того, на протяжении работы (это в особенности касается создания больших про­изведений — романа или эпопеи) характер ге­роя может изменяться, потому что, рисуя его, писатель открывает в нем все новые и но­вые черты, необходимые для естественного развития повествования.

Но вот обдуманы характеры, закончен и многократно переписан план — лишь тогда начинается настоящая работа. Перед писа­телем открываются новые трудности, среди которых главная — работа над стилем. Впро­чем, многие писатели эту работу начинают раньше, с записи характерных особенностей чужой речи, подбора отдельных слов и целых выражений, т. е. с того, что легко найти в блок­ноте любого писателя. Но это только материал для будущего произведения. Теперь же этот материал рассматривается писателем под но­вым углом зрения: одно может пригодиться, другое нет. А это, в свою очередь, опреде­ляется стремлением передать живую речь раз­ных людей.

Работая, писатель как бы разыгрывает наедине с собой те сцены, которые он намерен показать своему читателю. Один из современ­ников Гоголя, А. П. Толстой, в доме которого подолгу жил Н. В. Гоголь, пишет, что «не раз слышал, как Гоголь, один в запертой горнице, будто бы с кем-то разговаривал, иногда самым неестественным голосом». В черновых руко­писях видны следы этой работы. Каждый раз­говор переделывался Гоголем по нескольку раз, зато как живо, верно и естественно гово­рят все его действующие лица!

Та же особенность присуща и многим дру­гим писателям.

Манера говорить почти всегда очень харак­терна. И если писателю удается отчетливо вос­произвести ее, это помогает читателю столь же отчетливо вообразить героя художественного произведения.

Как и любая другая профессия, литератур­ный труд требует знания и понимания самой техники дела. Можно владеть богатейшим жиз­ненным опытом и не уметь воплотить его в своих книгах.

Вот какой способ литературной работы считал наилучшим Гоголь: «Сначала нужно набросать дак придется, хотя бы плохо, водя­нисто, но решительно все и забыть об этой тетради. Потом, через месяц, через два, иногда более (это кажется само собою) достать напи­санное и перечитать: вы увидите, что многое не так, много лишнего, а кое-что и недостает. Сделайте поправки и заметки на полях — и снова забросьте тетрадь. При новом пересмотре ее — новые заметки на полях, где не хватает места— взять отдельный клочок и приклеить сбоку. Когда все будет таким образом написано, возьмите и перепишите тетрадь собственно­ручно. Тут сами собой явятся новые озарения, урезы, добавки, очищения слога. Между преж­ними вскочат слова, которые необходимо там должны быть, но которые почему-то никак не являются сразу. И опять положите тетрадку... Придет час... и когда снова вспомнится забро­шенная тетрадь: возьмите, перечитайте, по­правьте тем же способом и, когда снова она будет измарана, перепишите ее собственно­ручно... Так надо делать, по-моему, восемь раз. Для иного, может быть, нужно меньше, а для иного и еще больше. Я делаю это восемь раз... Только после восьмой переписки — не­пременно собственной рукою, труд является вполне художнически законченным, достигает перла создания».

Разумеется, этот способ работы нельзя счи­тать единственным или обязательным. Манера работать бесконечно разнообразна. Известно, с какой быстротой писал в некоторые периоды своей жизни Достоевский. А великий фран­цузский писатель Стендаль продиктовал один из лучших своих романов — «Пармский мона­стырь» — в течение двух месяцев. Однако всег­да в основе литературного искусства лежит труд, неустанный и ежедневный, помноженный на профессиональное умение, поглощающий все силы ума и сердца.

Лучших писателей можно смело сравнить с разведчиками будущего, с теми отважными завоевателями новых, неизвестных пространств, о которых писал знаменитый норвежский путешественник Фритьоф Нансен: «Последуем за узкими следами полозьев, за маленькими черными точками, прокладывающими как бы рельсовый путь в самое сердце неведомого. Ветер воет и мчится через эти ведущие по снеж­ной пустыне следы. Скоро они исчезнут. Но путь проложен, мы приобрели новые знания, и подвиг этот будет сиять во веки веков».