НАУКА И КУЛЬТУРА СВОБОДНОГО НАРОДА. Так было. Так стало

НАУКА И КУЛЬТУРА СВОБОДНОГО НАРОДА. Так было. Так стало

Так было

В 1883 г. русский физик А. Г. Столетов произнес слова, которые прозвучали как приго­вор царизму: «Нет во всей России ни одного здания, которое было бы построено собствен­но для физики».

Проходит десять, двадцать, тридцать лет, но положение почти не меняется. Хлопочет физик с мировым именем П. Н. Лебедев, тратит силы и время, чтобы на скромные личные сред­ства оборудовать в Москве, в одном из подва­лов Мертвого переулка свою лабораторию. Его письмо, адресованное князю Голицыну, в ко­тором ученый с болью писал о том, что в Рос­сии негде работать, что ни для науки, ни для ученых здесь места нет,— это письмо знали тогда все передовые люди страны. П. Н. Лебе­дева приглашали работать за границу, предла­гая средства для опытов, но он не пожелал расстаться с Родиной, со своими учениками. Пос­ле революции ученики Лебедева получили в университете лаборатории, но Петру Николае­вичу не суждено было увидеть это: он умер от туберкулеза в 1912 г.

В тяжелейших условиях работал и другой русский ученый — знаменитый химик, почетный член многих академий Европы Н. Н. Зинин. Лаборатории, которой он руководил, не хва­тало ни средств, ни материалов для проведения важнейших опытов, предшествовавших боль­шим открытиям.

Да, работать в царской России было нелег­ко. Научных лабораторий было немного, а чис­ло научных сотрудников в них обычно не пре­вышало 3—4 человек.

Так стало

Вскоре после победы Великой Октябрьской социалистической революции в молодом Со­ветском государстве возникает сеть научно-технических институтов: Физико-технический, Государственный радиевый, Государственный оптический институты в Петрограде; Централь­ный аэродинамический институт, Горная ака­демия, Институт биологической химии, Инсти­тут экспериментальной биологии в Москве; Физико-математический институт и Центральная радиолаборатория в Нижнем Новгороде (теперь город Горький). И все это буквально в считанные годы.

Партия во главе с Владимиром Ильичем Лениным мобилизует усилия ученых на реше­ние самых сложных задач хозяйственного раз­вития. Первый в мире план электрификации страны, изучение природных ресурсов как основы промышленности, проблемы террито­риального размещения предприятий, проекты крупнейших строек, обновление посевного фон­да страны — вот грандиозные проблемы, к ра­боте над которыми были привлечены лучшие умы отечественной науки. Страна, в которой незадолго до революции более трех четвертей населения было неграмотным, создавала науч­ные школы, новую интеллигенцию, заклады­вала основы социалистической культуры,

«В какое бы волшебное зеркало я ни гля­дел,— вспоминал английский писатель Гер­берт Уэллс о своей беседе с В. И. Лениным в 1921 г.,— я не могу увидеть эту Россию буду­щего, но невысокий человек в Кремле обладает таким даром. Он видит... как поднимается об­новленная и счастливая, индустриализирован­ная коммунистическая держава». «Волшебным зеркалом», помогавшим Ленину заглядывать на десятилетия вперед, был марксизм — под­линно научная теория общественного развития. Разработать программу строительства социа­лизма и коммунизма, вооружить ею трудя­щихся можно было только на основе знания законов, управляющих развитием общества. Эти законы, открытые Марксом, Энгельсом, Лениным, явились величайшим вкладом в со­кровищницу научных знаний, накопленных чело­вечеством.

Огромная работа Коммунистической партии по переустройству общества на социалистиче­ских началах вдохновляла передовых ученых. Трудное время первых послереволюционных лет стало и временем замечательных научных начинаний, временем удивительных предви­дений.

В 1919 г. по инициативе В. И. Ленина начи­нается систематическое изучение Курской маг­нитной аномалии. Оно привело в дальнейшем к открытию богатых железных руд в этом крупнейшем в мире месторождении.

В 1922 г. академик В. И. Вернадский про­рочески предсказал возможность использования энергии атома — «кирпичика» вещества, изу­чение которого физики того времени только начинали. «Недалеко то время,— писал уче­ный,— когда человек получит в свои руки  атомную энергию — такой источник силы, ко­торый даст ему возможность строить жизнь, как он захочет». Вернадский не ошибся. Уже через треть столетия в Советском Союзе была построена первая в мире атомная электростан­ция, а затем и первый в мире атомный ледо­кол «Ленин».

В 1924 г. физиолог С. С. Брюхоненко соз­дает первый в мире аппарат искусственного кровообращения, применяет его в опытах с го­ловой собаки, отделенной от тела. Применяет настолько успешно, что изолированная голова сохраняет признаки жизни: реагирует на свет, проглатывает кусочек сыра, широко открывает пасть, как будто пытается лаять или кусаться. Одновременно ученый решает труднейшую за­дачу, которую физиологи безуспешно пыта­лись решить в течение всего предшествующего столетия,— поддерживает кровь в полной со­хранности вне организма, не дает ей свертывать­ся. И вот теперь хирурги могут во время опера­ции поддерживать кровообращение искусст­венно — при помощи совершенного аппарата, заменяющего сердце.

В 1926 г. биолог Николай Иванович Вави­лов был удостоен премии имени В. И. Ленина за два выдающихся открытия. Он установил, что у близких видов и родов растений измен­чивость признаков идет в одном направлении, т. е. параллельно. Изучив изменчивость при­знаков у одного вида, можно предсказать су­ществование тех или иных форм у других близ­ких видов. Это замечательное открытие срав­нивают с периодической системой Менделеева. Оно открыло новый путь для планомерного и успешного поиска нужных человеку форм. Во-вторых, Н. И. Вавилов установил на осно­вании своих многолетних исследований центры происхождения всех культурных растений. Экспедиции Вавилова дали замечательный ма­териал для выведения новых сортов пшеницы, хлопчатника и других культур.

Другой биолог — профессор Н. К. Кольцов в 1927 г. высказал мысль о молекулах наслед­ственности. Это была догадка об упрятанной в недрах живой клетки программе развития всего будущего организма. И предвидение подтвердилось, стало крупнейшим открытием в современной биологии. Через него пришли ученые к новому рубежу: практическому уп­равлению наследственностью — мощному ры­чагу для создания невиданных ранее пород животных и сортов культурных растений. А. М. Горький, восхищенный смелостью мысли ученого, писал Кольцову: «Нередко и раньше в жизни моей приходилось мне, знакомясь с ра­ботой разума, восклицать: «Да здравствует разум!»... С гордостью могу сказать, что теперь я все чаще повторяю это восклицание, ибо кажется мне, что в наши дни и в нашей стране чудесная работа разума дает все более смелые, обильные и мощные результаты».

Уже в первые послереволюционные годы в молодой Советской стране было сделано немало замечательных научных открытий. И не раз зарубежные специалисты, приезжавшие в то время в нашу страну, с удивлением отме­чали успехи в самых глубинных теоретических направлениях исследований, которые в конеч­ном счете неизменно отражались в практике. Именно в этом и получил подтверждение ле­нинский взгляд на науку. Владимир Ильич видел высокое призвание ученых в служении народу, в том, чтобы помогать трудящимся строить лучшую жизнь.

После революции нашлось достаточно мало­веров, которые предсказывали неизбежную ги­бель Республики Советов из-за культурной отсталости и недостаточной цивилизованности народов России. Ленин опроверг эти утверж­дения. Да, для построения социализма нужен определенный уровень культуры, говорил он. Но почему нельзя начать с завоевания предпо­сылок для такого уровня, а потом уже, на осно­ве рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы? — спрашивал Ильич. Прав ока­зался Ленин, а не маловеры и буржуазные «пророки». Толь­ко решающая поддержка госу­дарства, власти рабочих и кре­стьян помогла преодолеть куль­турную отсталость, двинуть вширь и вглубь фронт научных исследований.