Возлюбленная беседа души с супругом ее Иисусом Христом, снятым с креста.

Возлюбленная беседа души с супругом ее Иисусом Христом, снятым с креста.

«Quidi, dilecti mi* , что же, любимый мой, средото­чие всех моих желаний, что же сказать мне Тебе, Господь мой возлюбленный, когда любовь сковала меня немотою? Сердце мое полно слов любви, о если бы язык мой способен был их выразить! Бездонно чувство мое, бесконечна любовь моя, и это делает мысль мою невыразимой, ибо Ты царь мой, Ты Господь мой, Ты любовь моя, Ты час моего лико­вания, Ты день радости моей, Ты все, что способно привлечь сердце мое, а потому — что мне еще сказать, возлюбленный мой? Ты мой, я же, стало быть, Твой, и будет так до сконча­ния веков! Доколе будет язык мой нем, в то время как внут­ри все существо мое глаголет с таким восторгом? Или- сле­дует мне молчать, ибо не могу я быть рядом с возлюблен­ным моим телесно? Нет, вовсе нет! Любящий душу мою скрыт, глаза же сердца моего видят Его, взирают на Него, созерцают Его. Я вижу возлюбленного моего простертого под дикой яблоней, изнемогающего от ран любви своей, и не может Он подняться; Он преклонил главу Свою на лоно друга, Он поддерживаем цветами Богосущности, окружен сонмом учеников Своих, исполненных благородного досто­инства. Я же вначале испрашиваю позволения говорить, ибо я есмь пепел и прах по осуждению моему, однако же я хочу говорить с моим Господом, моим Супругом, светозарной и сладостной вечностью и мудростью, и никто не может помешать мне. Я хочу беседовать с возлюбленным моим, таково желание сердца моего, прежде чем Он исчезнет с глаз моих и скроется во гробе, умащенный благовониями.

«Так вот, скажи мне, возлюбленный мой. зачем за­ставил Ты душу мою так долго, так страстно и так безус­пешно искать Тебя? Я искал Тебя в ночи кромешной наслаж­дений сего мира, а нашел лишь великое огорчение сердца, ду­шевные терзания и бесконечную печаль в образах людских; в школе легкомыслия я научился сомневаться в любых вещах и не находил Тебя нигде, о Чистая Истина! посему я следовал собственной моей воле, я прошел через горы и поля, безрас­судный как разнузданный конь, что на свою погибель уст­ремляется в сражения, и бедная душа моя, потерявшаяся в глубоких сумерках, была жестоко теснима, муками смерти и ада, напоена ядом неистовых потоков безрассудства, окруже­на тенетами вечной смерти. Повсюду показал Ты мне бес­счетное число гибельных превратностей, но когда стала на то воля Твоя и желание Твое, Ты наполнил меня Твоим светом и Твоей истиной, бывшими дотоле вовсе мне не известными, Ты обратился ко мне и укрепил меня, Ты извлек меня из бездн земных, Ты возвысил меня в милосердии Твоем, когда я пал, Ты вернул меня на пути Твои, когда я совлекся с них, Ты кротко позвал меня, когда я убежал, во всех вещах Ты правдиво показал мне, что Ты воистину Господь милосерд­ный и что будет справедливо, если я отныне отпряну от ми­ра сего и от всего сердца предам себя в руки Твои.

«Посему прощай, прощай, лживый мир, ныне и на­всегда! Я расстался с лживым миром и его любовью; да ис­чезнут общество и дружба, которую я до сего часа выказы­вал миру, не получая за то никакой благодарности. Ибо хочу я отдать себя полностью тому, Кто сохранил меня, тогда как Он позволил долгое время блуждать стольким безум­цам, погибшим в цвете молодости, тому, Кто в великом ми­лосердии привлек меня к Себе. Итак, душа моя, славь, бла­гословляй из самых глубин твоих того, Кто питал и возро­дил твою молодость, как младого орла; славь Его, благо­словляй Его, восхваляй Его более и более и всегда, и памя­туй о том множестве благодеяний, коими одарил Он тебя!

«О вы, звезды блуждающие, так обращаюсь я к вам, переменчивые мысли, я заклинаю вас цветущими роза­ми и лилиями долин, то есть всеми святыми, украшенными добродетелями, не докучайте мне! Удалитесь от меня на од­но мгновение, оставьте меня с Ним на один краткий час, дай­те мне поговорить с моим возлюбленным, насытиться бла­готворностью присутствия его! О все мои внутренние чувст­ва, исполнитесь созерцания Его, отдайте Ему ваше сердце и ваши взоры, ибо то возлюбленный мой, Он бел и румян, Он избран всеми, кто обретается в сем мире, о сладчайший Ии­сус Христос, сколь блаженны очи, взиравшие на Тебя живо­го и воплощенного, и уши слышавшие твои сладостные ре­чи! Ибо Ты еси Всевозлюбленный, коего произвел этот мир, единственный и несравненный! Глава Твоя своим миловид­ным очертанием подобна форме неба в его возвышенном благолепии, она достойна быть главою мироздания, и все черты образа Твоего ни с чем не сравнимы. Златые кудри Твоего прекрасного лика густы как цветущие кустарники и зеленеющие ветви, украшающие пленительную равнину, од­нако ныне чело Твое жестоко исколото острыми шипами, на­поенными кровавой росой и струящими капли ночи. Увы! Очи Его, столь ясные, что, подобно орлиным очам, могли, не мигая, взирать на сияние солнца, очи, сверкавшие подобно светящимся карбункулам, теперь — увы! потухли и закатились как у простого умершего, брови Его, подобные черным облакам, нависшим над сиянием солнца и отбрасывающим на него свою тень, Его великолепной формы нос, подобный столпу прекрасной постройки, Его алые щеки, горящие ру­мянцем, подобно розам, — все черты Его ныне искажены страданием и унижением, поблекли и осунулись. О возлюб­ленный мой! Как непохож Ты стал на Себя! Ибо нежные гу­бы Твои, подобные нераскрытым бутонам алых роз, уста Твои, источник всякого знания и всяческой добродетели, чрез которые Ты учил всякому знанию и всякой мудрости, напояя кротостью, молоком и медом сладчайших и пленитель­ных слов, истекавших из них и опьянявших ревностные серд­ца, — уста Твои ныне так иссушены, что целомудренный язык Твой приник к небу; Твой несравненный подбородок, подобный чарующей долине меж двух холмов, поруган, а сладчайшая гортань Твоя, из которой звучали приятнейшие речи, такие, что те, кто слышал их, поражались стрелами нежной любви, гортань сия испила горечи уксуса и желчи. О горе мне! Как обезображен Твой дивный лик, еще недавно пленительный как рай наслаждений, ласкавший всякий взор! Я вижу Тебя, лишенного красоты и очарования. Твои восхи­тительные руки, округлые, гладкие и прекрасные, как бы вы­точенные из драгоценного материала и украшенные драгоцен­ными каменьями, Твои ноги, подобные мраморным колон­нам на золотом основании, подгибаются — так сильно пост­радали они от мучительного растяжения, тело Твое, прекрас­ной формы, подобное высокому холму, вздымающемуся среди лилий, забрызгано кровью и измождено, так исхудало оно, что можно перечесть все кости.

«Что еще сказать мне, возлюбленный мой? Все чле­ны, взятые вместе и по отдельности, являвшие беспредельность благодати, опьянявшей дух всех людей и привлекав­шей их устремления, ныне приняли форму смертную, глубо­ко ранящую острой болью все чувства тех, кто любит Тебя. О жгучие слезы! истекайте непрестанно из глубины сердца моего и омойте все раны моего возлюбленного! Какое серд­це, будь оно железным или каменным, не умягчится при ви­де нанесенных Ему стольких жестоких ран! О сладчайший мой учитель! Кто даст мне власть умереть вместе с тобой? Я желаю, чтобы вся моя сила умерла вместе с Тобой, чтобы все мои кости сокрушены были в час Твоей смерти, чтобы душа моя была распята вместе с Тобой. О, блажен тот, кто умирает и, как могучий борец, вступает вместе с Тобой на ристалище борьбы за добродетель, кого не заставит отсту­пить боль, ни пошатнуться радость, ибо он мужественно сражается вместе с Тобой и каждый день добровольно при­нимает смерть. Не сладостна ли рана того, кто с постоянст­вом ищет твоих-ран и кто, созерцая их, освобождается от всякой вражды?»

Генрих Сузо (1295 -1366).

Что, любимый мой (лат.).