Аресты и избиение арманьяков

Аресты и избиение арманьяков

Вскоре сильно разгоряченная толпа принялась обыс­кивать все парижские трактиры в поисках арманьяков; и всех, кого находили, тотчас отводили к вооруженным лю­дям и безжалостно убивали секирами или другим оружием. И в этот день все, у кого было какое-либо оружие, били ар-маньяков до тех пор, пока они не падали замертво. Женщи­ны, дети и простой люд — те, кто был неспособен на боль­шее, преследовали их, выкрикивая проклятия: «Подлые пре­датели! Вы заслужили гораздо худшего! Вот вам еще! Дай Бог, чтобы всем вам так досталось!» Не было в тот день ни одной улицы, где бы кого-то из них не убивали, а затем в мгновение ока на арманьяках ничего не оставалось, кроме штанов. Тела их сваливали как свиные туши прямо в грязь (коей было предостаточно, так как всю эту неделю ежеднев­но шли обильные дожди). В тот день было убито таким об­разом на улицах 522 человека, не считая тех, кого убили в их собственных домах. А той ночью шел такой сильный дождь, что от трупов не было дурного запаха; их раны были так чи­сто омыты дождем, что наутро на улицах была видна лишь спекшаяся кровь, но не было никаких нечистот. Среди име­нитых арманьяков, захваченных в эти дни, были Бернар д'Арманьяк, коннетабль Франции, свирепый как Нерон, канц­лер Франции Анри де Марль, Жан Годе, командовавший ар­тиллерией, худший из всех, тот, что отвечал работникам, требовавшим у него свое жалование: «Разве нет у каждого из вас по 5 денье, чтобы купить веревку и повеситься? Клянусь Св. Клавдием, бестии, это пошло бы вам на пользу!» И ничего больше из него вытянуть они никак не могли; так этот Годе скопил больше сокровищ, чем сам король. Были среди них также мэтр Робер де Тюийер, мэтр Удар Байе; аббат из Сен-Дени во Франции, невиданный ханжа; Ремонне ду ла Гер, предводитель самых отъявленных разбойников, каких только можно вообразить, хуже любых сарацинов; мэтр Пьер де ль 'Эскла; мэтр Пьер ле Геат, раскольник и еретик, проповедовавший на Гревской площади и достойный сожже­ния на костре; епископ Клермонский, яростнее всех проти­вившийся миру, и многие другие. И столько их было во Дворце, в Большом и Малом Шатле, в монастырях Сен-Мартен, Сене-Антуан и Тиронском, а также в бывшем монас­тыре тамплиеров, что вскоре их негде стало размещать. Между тем Арманьяки по-прежнему стояли у Сент-Антуан-ских ворот, поэтому каждую ночь раздавались оклики кара­ульных и горели большие костры; до полуночи, в полночь и после полуночи трубили в трубу; все это, однако, нравилось людям, и они охотно этим занимались. В четверг 9 июня в приходе церкви Св. Евстафия народ образовал братство Св. Андрея; каждый член его носил шляпу, украшенную красны­ми розами, и столько парижан вступило в братство, что, по утверждению его старейшин, им пришлось заказать более шестидесяти дюжин таких шляп, и все равно к полудню их уже не хватало. Церковь Св. Евстафия была набита людь­ми, и разносилось по ней такое благоухание, что-казалось, будто ее омыли розовой водой. На той же неделе жители Руана попросили помощи у парижан, которые направили им 300 бойцов, вооруженных копьями, и 300 лучников для борьбы с англичанами.»

«Дневник парижского буржуа времен Столетней войны.»