Победа колхозного строя

Победа колхозного строя

«Мелким хозяйствам из нужды не выйти»,— говорил В. И. Ленин вскоре после Октябрьской революции. Постепенно все большее число крестьян на собственном опыте убеждалось в справедливости этого вывода. Крестьянину было над чем задуматься. Он добился осущест­вления главных своих стремлений: Октябрь­ская революция освободила его от эксплуата­ции помещиков, наделила землей, поощрила его деловую предприимчивость, дала стимул для развития хозяйства. Сельское хозяйство превысило довоенный уровень. Крестьянин быстро освоил бывшие помещичьи земли. Но освоил он их как мелкий собственник и сам вскоре почувствовал, что дальнейшее расши­рение посевов теми же темпами невозможно: мешали старая техника, мельчайшие размеры производства, его примитивная организация.

Между тем растущая промышленность тре­бовала все больше сырья, а увеличивавшееся городское население — все больше продоволь­ствия. Вот почему во второй половине 20-х го­дов мелкотоварное сельское хозяйство не толь­ко замедлило собственное развитие, но и грози­ло превратиться в тормоз индустриализации страны.

Возникли продовольственные трудности, которыми пыталось воспользоваться кулачест­во, организовавшее в 1927—1928 гг. так назы­ваемую «хлебную стачку». Кулаки отказыва­лись продавать зерно, зарывали его в землю, вели антисоветскую агитацию, терроризиро­вали крестьянскую бедноту. Угрожая голодом, кулачество боролось за восстановление капи­тализма.

Государство вынуждено было применить чрезвычайные меры. В 1928 г., чтобы не допус­тить голода, было введено жесткое нормирова­ние продовольствия: хлеб и другие продукты в городах стали отпускать по карточкам. Зло­стных кулаков-спекулянтов отдавали под суд, а их хлебные запасы конфисковывали. Так уда­лось справиться с кулацкой «хлебной стачкой». Но партия понимала, что это временная по­беда, так как продолжала существовать основ­ная причина продовольственных затрудне­ний — отсталое мелкособственническое произ­водство в деревне.

Единственный выход для трудящихся де­ревни и для всего советского общества заклю­чался в замене единоличного крестьянского хозяйства крупным социалистическим. Именно этот путь намечался в кооперативном плане В. И. Ленина.

Еще во время гражданской войны во многих бывших помещичьих имениях возникли госу­дарственные сельскохозяйственные предприя­тия — совхозы (советские хозяйства). Тогда же появились и первые колхозы (коммуны, артели, товарищества) — кооперативные производст­венные объединения крестьян. Были они в то время еще очень маленькими — по 10, а то и меньше семей. Крестьяне (тогда это были чаще всего бедняки) при помощи государства объеди­нялись в кооперативы, внося в общее хозяйство кто что имел — лошадь, корову, плуг и т. д.

До конца 20-х гг. колхозы и совхозы были лишь островками среди моря единоличных хозяйств. Но идеи коллективизации все больше проникали в деревню. Казалось бы, все равно, производят 10 крестьян свои изделия каждый в отдельности или все вместе. Ведь единица всегда равна единице, а значит, и десять рав­ны десяти. Однако каждый знает, что поднять тяжелый груз в одиночку невозможно, а сооб­ща — легко. В общественном хозяйстве можно более разумно и плодотворно использовать труд людей и различные орудия и машины.

В декабре 1927 г. состоялся XV съезд пар­тии, взявший курс на коллективизацию сель­ского хозяйства.

Против планов партии выступали троцкисты, отрицавшие самую возможность социалистиче­ского преобразования сельского хозяйства, а также правые оппортунисты — Бухарин, Рыков и другие, выдвигавшие теорию «мирного враста­ния» кулачества в социализм. Преодолев сопро­тивление враждебных групп, партия осуществи­ла ленинский план коллективизации.

Особенно значительную роль в колхозном строительстве сыграло в те годы создание го­сударственных машинно-тракторных станций (МТС). Весной 1927 г. совхоз им. Т. Г. Шевчен­ко Одесской области выделил для обслужива­ния крестьянских хозяйств пяти окрестных сел тракторную колонну. Из этой колонны и была создана первая МТС.

Крестьяне очень скоро оценили возможности «стального коня» — трактора. В ноябре 1927 г. они послали в центральную газету «Известия» восторженное письмо, где были такие строки: «После той работы трак­торов, которую мы виде­ли, не хотим больше вести бедняцкое мелкое хозяйство, а решили ор­ганизовать обществен­ное тракторное хозяйст­во, в котором не будет отдельных крестьянских клочков посевов».

Опыт первой МТС был поддержан Комму­нистической партией. Число машинно-трактор­ных станций быстро уве­личилось. Уже в 1932г. их было около 2,5 тыс., а в 1937 г.— до 6 тыс. Они были необходимы, так как большинство колхозов в то время еще не могли приобрести трактор на свои средст­ва и обеспечить уход за ним. Да и государство не имело тогда столько техники, чтобы двинуть ее в каждое село. От­сюда и вытекала необходимость создания тех­нических центров перестройки сельского хо­зяйства. МТС были задуманы и организованы как опорные пункты Советского государства в деревне по проведению коллективизации, развитию социалистического производства. Здесь сосредоточивались квалифицированные агрономы, инженеры, механизаторы. Через МТС государство получало от колхозов хлеб и другие продукты, которыми колхозы рассчи­тывались за работу машин.

Осенью 1929 г. деревня бурлила почти как в дни революции. Сомнениям и колебаниям крестьян наступал конец. Широкие массы бедня­ков и середняков двинулись в колхозы. Только за три последних месяца этого года в колхозы вступило в два с лишним раза больше кресть­янских хозяйств, чем за время с октября 1917 г. Однако некоторые работники центральных органов, местные руководители, увлеченные идеей коллективизации и тем большим успехом, который сопутствовал началу ее осуществления, допустили некоторые ошибки. Нередко они прене­брегали методами убеждения и для того, чтобы добиться 100-процентной коллективизации, ис­пользовали принуждение. При отказе некоторых крестьян вступить в колхоз порой против них применялись такие недопустимые меры, как перевод трудовых хозяйств по нормам налого­обложения в кулацкие, лишение избирательных прав и т. п. Все эти «левацкие перегибы» вызвали недовольство крестьян, и в связи с ними были приняты партийные решения, в которых отме­чалось, что возникла угроза «сохранению союза с середняком. Тем самым под угрозу постав­лено дело коллективизации и социалистическо­го строительства в целом».

В марте 1930 г. ЦК партии принял поста­новление, осудившее неправильные методы кол­хозного строительства, подчеркнул незыбле­мость ленинских принципов добровольности вступления крестьян в колхозы.

Еще в самом начале массовой коллективи­зации по призыву Коммунистической партии¹ в деревню выехало около 30 тыс. передовых рабочих, из них 20 тыс. были коммунистами. Это был важный шаг, так как в селах руковод­ство колхозным движением нередко попадало в руки политически незрелых, слабо подготов­ленных людей, а иногда и замаскировавшихся классовых врагов. Колхозам приходилось пре­одолевать большие трудности: недостаток опы­та, нехватку техники и т. д. Большую работу по коллективизации про­водил под руководством партии Ленинский комсомол. Только весной 1929 г. комсомольцы создали более 5 тыс. новых колхозов. Для рабо­ты в МТС комсомол послал 13 тыс. человек. Среди механизаторов сельского хозяйства, под­готовленных в годы коллективизации, было 80% молодежи.

К началу массовой коллективизации на каждую сотню крестьянских дворов приходи­лось всего 4—5 кулацких хозяйств, но кулаки имели большую силу. Пользуясь чужим тру­дом, они держали в своих руках много скота, машин, хлеба, спекулировали на рынке, под огромные проценты ссужали бедноте деньги, хлеб, за высокую плату давали во временное пользование плуг или коня. Могуществу кула­ков пришел конец, когда основные массы кре­стьян пошли в колхозы.

Озлобленные кулаки всячески вредили кол­хозному движению. Не ограничиваясь контр­революционной агитацией и попытками утаить от государства хлеб, они объявили настоящую войну крестьянам, вставшим под знамя коллек­тивизации. Кулаки не останавливались даже перед убийством детей. Весной 1929 г. в дерев­не Новоселки под Могилевом они подожгли пять бедняцких дворов, в том числе избушку активиста Завадского. В огне погибли двое его детей.

В деревне Малафеево Ивановской области крестьянин Слесарев вступил в колхоз вопреки угрозам местных богатеев. В ответ на это ку­лаки зверски сожгли на костре его 12-летнего сына. В сентябре 1932 г. от рук кулаков по­гиб 13-летний пионер Павлик Морозов.

Правительство было вынуждено принять решительные меры против кулаков, мешавших строительству новой жизни. Кулаки, вставшие на путь контрреволюции, как злостные враги народа выселялись из деревень. Их устраивали на новых местах, где они должны были начать новую трудовую жизнь.

Ликвидация кулачества на основе сплош­ной коллективизации означала, что в нашей стране уничтожен последний самый, многочис­ленный класс эксплуататоров. С эксплуатацией человека человеком в нашей стране было по­кончено навсегда.

Колхозное движение крепло и ширилось. Еще в 1931 г. завершилась коллективизация в тех районах, которые давали стране основную часть всего хлеба: на Северном Кавказе, в Ниж­нем и Среднем Поволжье, в Степной и Левобе­режной Украине, в Крыму. А летом 1932 г. членами колхозов были уже свыше 60% всех крестьянских семей страны. Таким образом, к концу первой пятилетки колхозный строй одер­жал решающую победу.

Партия и правительство продолжали не­устанно заботиться об укреплении колхозного строя. В деревню посылалась мощная техника, туда направлялись лучшие люди. Так, в 1933— 1934 гг. снова около 30 тыс. коммунистов, ко­мандированных Центральным Комитетом пар­тии, выехали в совхозы и МТС для работы в ор­ганизованных там политических отделах.

Успехи коллективизации привели к общему подъему народного хозяйства, дали возможность создать в стране продовольственные резервы, и уже 1 января 1935 г. были отменены хлеб­ные карточки, а позже — постепенно карточки и на другие необходимые товары.

К 1937 г., к концу второй пятилетки, кол­хозы и совхозы окончательно вытеснили част­ного собственника из сельского хозяйства: 93 крестьянских двора из каждых 100 уже со­стояли в колхозах.

Коллективизация неузнаваемо изменила жизнь деревни. Социализм прочно вошел в труд и быт советского крестьянства.

¹ Призыв был — послать 25 тыс. Отсюда название посланцев рабочего класса —: двадцатипятитысячники. .