"Хождение в народ". Революционеры-народники

"Хождение в народ". Революционеры-народники

В начале 70-х годов XIX в. русские рево­люционеры стояли на распутье.

Стихийные крестьянские восстания, вспых­нувшие во многих губерниях в ответ на рефор­му 1861 г., были подавлены полицией и войсками. План намеченного на 1863 г. всеобщего кресть­янского восстания революционерам осуществить не удалось. Н. Г. Чернышевский  томился на каторге; его ближайшие соратни­ки, составлявшие центр революционной орга­низации, были арестованы, некоторые погибли или тоже попали на каторгу. В 1867 г. за­молчал «Колокол» А. И. Герцена .

В это тяжелое время молодое поколение рево­люционеров искало новые формы борьбы с царизмом, новые способы разбудить народ, при­влечь его на свою сторону. Молодежь решила идти «в народ» и вместе с просвещением распро­странять среди темного, забитого нуждой и бес­правием крестьянства идеи революции. От­сюда и название этих революционеров — народники.

Весной и летом 1874 г. молодые люди, чаще всего студенты, разночинцы или дворяне, на­скоро освоив ту или иную полезную для кре­стьян профессию и переодевшись в крестьян­ское платье, «пошли в народ». Вот как расска­зывает современник о настроении, охватившем передовую молодежь: «Идти, во что бы то ни стало идти, но обязательно надев армяк, сара­фан, простые сапоги, даже лапти... Одни мечта­ли о революции, другие хотели попросту лишь посмотреть,— и разлились по всей России ма­стеровыми, коробейниками, нанимались на по­левые работы; предполагалось, что революция произойдет никак не позже, чем через три года, — таково было мнение многих».

Из Петербурга и Москвы, где в то время было больше всего учащейся молодежи, рево­люционеры двинулись на Волгу. Там, по их мнению, еще были живы в народе воспомина­ния о крестьянских восстаниях под предводи­тельством Разина и Пугачева. Меньшая часть направилась на Украину: в Киевскую, По­дольскую и Екатеринославскую губернии. Мно­гие поехали к себе на родину или в места, где у них имелись какие-либо связи.

Посвящая жизнь народу, стремясь стать ближе к нему, народники хотели жить его жизнью. Они крайне скудно питались, спали подчас на голых досках, ограничивали свои потребности самым необходимым. «У нас воз­никал вопрос,— писал один из участников «хождения в народ», — позволительно ли нам, взявшим в руки страннический посох... есть селедки!?. Для спанья я купил себе на базаре рогожу, бывшую уже в употреблении, и клал ее на дощатые нары. Ветхая мочалка скоро протерлась насквозь, и приходилось спать уже на голых досках».

Один из выдающихся народников того вре­мени — П. И. Войнаральский, в прошлом мировой судья, отдавший все свое состояние на дело революции, открыл в г. Саратове сапож­ную мастерскую. В ней обучались народники, желавшие идти в деревню сапожниками, и хра­нилась запрещенная литература, печати, паспорта — все необходимое для нелегальной работы революционеров. Кроме того, Войнаральскому удалось организовать в Поволжье сеть лавочек и постоялых дворов, служивших опорными пунктами для революционеров.

Одна из самых героических женщин-рево­люционерок — Софья Перовская, окончив кур­сы сельских учительниц, в 1872 г. направилась в Самарскую губернию, в деревню помещиков Тургеневых. Здесь она прежде всего занялась прививанием оспы крестьянам. Одновременно она знакомилась с их жизнью. Переехав затем в село Едимново Тверской губернии, Перовская поступила помощницей учительницы народной школы; здесь она также лечила крестьян и пы­талась разъяснить им причины бедственного положения народа.

Живую картину работы в деревне, правда относящуюся к более позднему времени, рисует в своих воспоминаниях другая замечательная революционерка — Вера Фигнер. Вместе с сест­рой Евгенией весной 1878 г. она приехала в се­ло Вязьмино Саратовской губернии. Сестры начали с организации амбулатории. Крестьяне, никогда не видевшие не только медицинской помощи, но и человеческого отношения к себе, буквально осаждали их. За месяц Вера приня­ла 800 больных. Затем сестрам удалось открыть и школу. Евгения сказала крестьянам, что берется бесплатно обучать их детей, и у нее собралось 29 девочек и мальчиков. Ни в Вязьмино, ни в окрестных селах и деревнях школ тогда не было. Некоторых учеников при­возили за двадцать верст. Кроме детей, прихо­дили учиться грамоте и особенно арифметике взрослые мужчины. Скоро Евгению Фигнер крестьяне называли не иначе, как «наша золо­тая учительница».

Окончив работу в аптеке и школе, сестры брали книги и шли к кому-либо из крестьян. В доме, где они проводили вечер, собирались родственники и соседи хозяев и до позднего вечера слушали чтение. Читали Лермонтова, Некрасова, Салтыкова-Щедрина и других писа­телей. Часто возникали разговоры о тяжелой крестьянской жизни, о земле, об отношении к помещику и властям.

Почему же сотни юношей и девушек шли именно в деревню, к крестьянам?

Революционеры тех лет видели народ лишь в крестьянстве. Рабочий в их глазах был тем же крестьянином, лишь временно оторванным от земли. Народники были убеждены, что кре­стьянская Россия может миновать мучи­тельный для народа капиталистический путь развития.

Сельская община  представ­лялась им зародышем социалистических отношений.

Именно через общину, минуя капита­лизм, думали народники прийти к социализму.

Одни народники шли «в народ», надеясь быст­ро организовать крестьян и поднять их на вос­стание, другие мечтали развернуть пропаганду с целью постепенной подготовки к революции, третьи хотели только просвещать крестьян. Но все они верили, что крестьянин готов подняться на революцию. Примеры прошлых восстаний под руководством Болотникова, Разина и Пуга­чева, размах крестьянской борьбы в период отмены крепостного права поддерживали в на­родниках эту веру.

Народники вели революционную пропаганду в 37 губерниях. Министр юстиции писал в кон­це 1874 г., что они успели «покрыть как бы сетью революционных кружков и отдельных агентов больше половины России».

Как же встречали крестьяне народников? Нашли ли эти революционеры общий язык с народом? Удалось ли им поднять крестьян на восстание или хотя бы подготовить их к этому? Нет, ни одну из поставленных задач народники выполнить не могли, так как идеи народниче­ства не имели под собой реальной почвы и с са­мого начала были обречены на провал. Участ­никам «хождения в народ» с успехом удавалось только лечить крестьян или обучать их грамоте.

Народники представляли себе «идеального мужика», готового бросить землю, дом, семью и взять по первому их зову топор, чтобы идти на помещиков и царя, а в действительности стол­кнулись с отсталым, забитым и беспредельно угнетенным человеком. Крестьянин считал, что вся тяжесть его жизни исходит от помещиков, но не от царя. Он верил, что царь его отец и защитник. Мужик готов был потолковать о тяжести податей, но вести с ним разговор о свержении царя и о социальной революции в России тогда было невозможно.

Половину России изъездил блестящий про­пагандист Дмитрий Рогачев. Обладая боль­шой физической силой, он тянул лямку с бур­лаками на Волге. Везде он пытался вести про­паганду, но не мог увлечь своими идеями ни одного крестьянина.

К концу 1874 г. правительство арестова­ло свыше тысячи народников. Многих без суда выслали в отдаленные губернии под над­зор полиции. Других заключили в тюрьмы.

18 октября 1877 г. в Особом присутствии Сената (высшего судебного органа) начало слушаться «дело о революционной пропаганде в Империи», . получившее в истории название «Процесса 193-х». Один из виднейших револю­ционеров-народников — Ипполит Мышкин произнес на суде блестящую речь. Он открыто призывал к всеобщему народному восстанию и говорил, что интеллигенция должна опирать­ся в своей деятельности на народ.

Поняв бесплодность пропаганды в деревне, революционеры перешли к иным способам борь­бы с царизмом, хотя некоторые из них еще и пытались сблизиться с крестьянством. Многие увидели более действенный и быстрый, с их точки зрения, путь к свержению самодержавия в индивидуальном терроре — убийстве отдель­ных представителей царской власти и самого царя. Это была ошибочная тактика, мешавшая пробуждению широких масс народа к револю­ционной борьбе. На место убитого царя или сановника вставал новый, а на революционеров обрушивались еще более тяжелые репрессии. Совершая героические подвиги, народники так и не смогли найти пути к тому народу, во имя которого они отдавали свою жизнь. В этом трагедия революционного народничества. Но, хотя путь борьбы, избранный народниками, и их взгляды были ошибочными, народничество 70-х годов сыграло важную роль в развитии русского революционного движения. В. И. Ле­нин высоко ценил революционеров-народников за то, что они пытались пробудить массы к соз­нательной революционной борьбе, призывали народ к восстанию, к свержению самодержавия.