А.И.Герцен и его "Колокол"

А.И.Герцен и его "Колокол"

«Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас; постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули ввиду всей Москвы пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу...» — так вспоминал впоследствии замечательный революционер Александр Ива­нович Герцен (1812—1870) о своей юношеской клятве, данной им вместе с другом Николаем Платоновичем Огаревым на Воробьевых (ныне Ленинских) горах в 1827 г.

Решение стать на всю жизнь борцами про­тив царского самодержавия и крепостничества возникло у обоих друзей после длительных раз­думий и задушевных бесед о тяжелой жизни русского народа. Особенно сильное впечатление произвела на них жестокая расправа прави­тельства Николая I с восставшими декабриста­ми (см. стр. 432). «Казнь Пестеля и его това­рищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души»,— писал потом Герцен.

Сын богатого помещика, Герцен, по обычаю того времени, первоначальное образование по­лучил дома. В 1829 г. Герцен и Огарев посту­пили на физико-математический факультет Московского университета. Там вокруг них образовался кружок передовых студентов, кото­рые следили за политической жизнью России и Западной Европы, а чтобы глубже в ней раз­бираться, много читали, изучали историю, философию, сочинения социалистов-утопистов (см. стр. 343). Все они решили идти путем дека­бристов. Собрания этого кружка привлекли внимание царской полиции; вскоре после окончания университета, в июне 1834 г., Гер­цен был арестован и позже сослан сначала в город Вятку (ныне Киров), затем во Влади­мир. Только в 1840 г. он с трудом получил раз­решение вернуться в Москву. Но уже в 1841 г. за резкий отзыв о царской полиции был выслан в Новгород. В ссылке Герцен по требованию начальства должен был служить губернским чиновником. Дальние служебные поездки по­могли ему лучше узнать беспросветную жизнь крестьянства. В эти годы Герцен серьезно за­нимался и самообразованием.

Герцен вернулся в 1842 г. в Москву еще более убежденным в необходимости революционной борьбы. И он начинает ее тем оружием, ко­торым владел лучше всего,— пером. В повес­тях «Сорока-воровка», «Кто виноват?» он убе­дительно показывает весь ужас крепостного права, злоупотребления крепостников-дворян и внутреннюю красоту бесправного «раба»— кре­постного крестьянина. Вскоре Герцен становит­ся любимым писателем передовой молодежи.

В 1847 г. после длительных хлопот Герцену удалось выехать с семьей за границу. Он пред­полагал спустя немного времени вернуться в любимую Москву, но царские власти объявили его «изменником» и изгнали из России до конца жизни.

Тяжело переживал Герцен вынужденную разлуку с родиной. Но он понимал, что в то время очень важно было поддержать и объеди­нить людей, которые стремились помочь кре­постному крестьянству освободиться от про­извола помещиков и чиновников. В самой Рос­сии сделать это было невозможно, так как цензура не пропускала в печать никакой кри­тики самодержавия и крепостного права. Пи­сателей за свободолюбивые статьи подвергали арестам и ссылкам. В 1853 г. Герцен устраивает в Лондоне свою Вольную русскую типографию. Много затруднений пережил Герцен при ее организации: то не хватало русского шрифта; то не было наборщиков, знающих русский язык. Особенно трудно было наладить пере­сылку изданий в Россию. Но Герцен сумел преодолеть все. По его собственным словам, в тогдашних условиях основание Вольной ти­пографии было «делом наиболее практически революционным, какое только русский может предпринять в ожидании исполнения иных лучших дел».

В 1855 г. Герцен начал издавать сборник «Полярная звезда» с портретами пяти казнен­ных декабристов на обложке. Это сразу пока­зывало читателям революционное направление нового издания. Через год удалось наладить отправку «Полярной звезды» в Россию, где ее с восторгом встретили передовые люди.

Ободренный успехом, Герцен в 1857 г. при поддержке приехавшего в Лондон Огарева приступил к изданию журнала «Колокол», который должен был выходить чаще, чем еже­годный сборник «Полярная звезда», чтобы быстрее откликаться на злободневные вопросы русской жизни.

Больше всего волновал тогда Россию вопрос об отмене крепостного права. Каждый номер «Колокола» на ярких примерах обличал кре­постничество — это основное зло русской жизни. «Колокол» рассказывал о злодеяниях помещиков, о непосильных работах, которыми они обременяют крестьян, о порках и других бесчеловечных истязаниях бесправных «рабов». И тут же приводил факты, показывающие, что терпение крепостных истощается и они пыта­ются протестовать: отказываются от чрезмер­ных работ на барщине, поджигают дворянские усадьбы, расправляются с помещиками. Эти факты были всегда точны, в течение 10 лет «Колокол» не напечатал ни одного сообщения, которое расходилось бы с действительностью: ведь все корреспонденции поступали прямо из России.

С первого номера Герцен призывал читателей в России «не только слушать «Колокол», но и самим звонить в него». И вскоре он стал получать с родины десятки писем в день. Царская полиция устроила слежку, и всех, кого уличали в переписке с Герценом, судили как государственных преступников и ссылали в Сибирь. Несмотря на это, спрос на «листы» «Колокола» все увеличивался.

В России подготавливалась отмена крепост­ного права, но ни один журнал не мог открыто выступить в защиту интересов крестьян. Гер­цен, хорошо зная жизнь русского крестьянства, стал освещать на страницах своего журнала все самые существенные для того времени воп­росы: как освобождать крепостных — с зем­лей или без земли; сколько необходимо «на душу» земли; брать ли с крестьян за землю деньги; какие права должны получить кре­стьяне после освобождения и др. Обо всем этом в Российской империи запрещалось не только писать, но и открыто говорить, и лишь вольное слово «Колокола» готовило обществен­ное мнение России к отмене крепостного права.

В то же время «Колокол» так верно и метко разоблачал воровство, взяточничество и другие преступления царских чиновников, что мно­гие начальники, губернаторы и даже министры стали бояться, как бы им не попасть в «Коло­кол» и не сделаться посмешищем для всех.

Однако Герцен в первые годы издания «Ко­локола» допустил ошибку. Когда дворянское правительство Александра II, напуганное хозяйственной разрухой и крестьянскими вол­нениями, начало готовить отмену крепостного права, Герцен написал письмо царю. В своем письме он выразил надежду, что Александр II даст крестьянам «настоящую волю» (с землей) и защитит их интересы. Это вызвало резкое осуждение со стороны русских революционе­ров, сплотившихся вокруг Н. Г. Чернышев­ского. Герцен и сам вскоре понял свое заблуждение. Узнав весной 1861 г. содер­жание закона 19 февраля, он уви­дел, что реформа, проведенная царизмом, обма­нула и обездолила крестьян. Тогда в «Коло­коле» Герцен и Огарев напечатали много статей о грабительском характере «освобождения» и приветствовали борьбу крестьян против цар­ской «воли».

«Колокол» призывал передовую молодежь идти в народ, посвятить себя борьбе за его свободу: «Заводите школы, заводите больницы. Устройте кафедры в городских залах и в воло­стных избах, в своей комнате и на базарной площади... Вперед, юное поколение... Иди вои­ном во имя общей истины и народной свободы».

В России читатели «Колокола» проявляли много смелости и ловкости, чтобы получить дорогие листки. А в Лондоне русские эмигранты-революционеры помогали Герцену наладить пересылку его изданий. Для маскировки их обклеивали обложками детских книг, десятки номеров провозили в чемоданах с двойным дном. Иногда удавалось сговориться с продавцами магазинов, и тогда в Петербург приходила партия товара, например дамских шляп, за­вернутая в листы «Колокола». Бывало и так: весь печатный материал Вольной русской типо­графии перетаскивали в мешках на спине через австрийскую границу; утром же на возах с яб­локами отправляли на базар в Киев, а там украинские революционеры получали все в условленном месте.

Номер «Колокола» состоял обычно из восьми страниц, но на них помещалось много статей и заметок, потому что текст размещали в два столбца и набирали очень мелким шрифтом. Чтобы легче было переправлять журнал в Рос­сию, его печатали на очень тонкой бумаге.

Герцен и его смелые помощники добились то­го, что «Колокол», запрещенный царским пра­вительством, доходил во многие города России, продавался из-под полы на Нижегородской ярмарке, попадал даже в глухие деревни.

За десять лет издания «Колокола» было вы­пущено 245 номеров. Поддерживая, ободряя и обучая молодежь, стремившуюся к борьбе с царским гнетом, Герцен воспитал не одно поколение русских революционеров.

Много десятилетий спустя, высоко оценивая революционную деятельность А. И. Герцена, В. И. Ленин так писал о нем: «Герцен первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом... Герцен создал вольную русскую прессу за границей — в этом его великая заслуга. «Полярная звезда» подняла традицию декабристов. «Колокол» (1857 — 1867) встал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено».