Что хотели Пугачев и пугачевцы

Что хотели Пугачев и пугачевцы

Весной 1833 г. великий русский поэт и глу­бокий знаток русской истории А. С. Пушкин с увлечением работал над архивными материа­лами из истории крестьянского восстания 1773—1775 гг. Его внимание привлек необыч­ный по содержанию и языку документ, совсем непохожий на официальные чиновничьи бу­маги. Это было обращение к яицким (уральским) казакам. «Как вы, други мои,— говори­лось в нем,— прежним царям служили до кап­ли своей до крови, деды и отцы ваши, так и вы послужите за свое отечество мне, великому государю императору Петру Федоровичу. Ког­да вы устоите за свое отечество, и не истечет ваша слава казачья отныне и до веку и у детей ваших... И жалую я вас: рекою с вершин и до устья, и землею, и травами, и денежным жало­ванием, и свинцом, и порохом, и хлебным про­виантом».

Это был первый манифест (указ) Емельяна Ивановича Пугачева, написанный в самом на­чале восстания. Пушкина поразил этот «удиви­тельный образец народного красноречия». Пе­ред мысленным взором поэта возникли бурные события тех лет.

...Шел неспокойный 1773 год. Яицкое каза­чество, возмущенное жестокими преследова­ниями царских властей, глухо волновалось. Однажды в темную сентябрьскую ночь, перед рассветом, на уединенном степном хуторе каза­ка Кожевникова появилось трое вооруженных всадников. Двое из них — казаки И. Зарубин (Чика) и Т. Мясников — были хорошо извест­ны хозяину. Третьего он видел впервые: сред­него роста, широкоплечий и худощавый, с се­деющей черной бородой. На незнакомце верб­люжий армяк и голубая калмыцкая шапка, за плечами ружье. Оставшись наедине с Кожев­никовым, незнакомец объявил, что он импера­тор Петр III¹, что слухи о его смерти ложны.

На самом деле это был простой казак Зимовейской станицы на Дону Емельян Пугачев. Как и некоторые другие предводители народ­ных движений, он стал самозванцем. Царское имя придавало выступлению Пугачева характер законности и делало его особенно популярным в глазах народа, который тогда верил в хоро­шего царя, защитника народных интересов.

17 сентября 1773 г. первый манифест, на­писанный по приказанию Пугачева его «секре­тарем» — молодым казаком Иваном Почиталиным, был прочитан перед собравшимися казаками. Манифест встретили шумным одобре­нием. Затем все присутствовавшие были при­ведены к присяге. Отряд Пугачева теперь на­считывал уже около 80 человек. Окруженный свитой, с распущенными знаменами, Пугачев двинулся в поход в направлении Яицкого го­родка (теперь город Уральск).

Так началось грандиозное народное движе­ние, крестьянская война 1773—1775 гг., вскоре распространившаяся с Урала на огромную территорию «от Сибири до Москвы и от Ку­бани до муромских лесов», по выражению А. С. Пушкина.

Весь «черный народ» был за Пугачева. Кро­ме яицких казаков, в восстании приняли ак­тивное участие измученные непосильным ка­торжным трудом и притеснениями админист­рации работные люди и приписные крестьяне² уральских заводов, угнетенные народности Поволжья и Приуралья — татары, башкиры, казахи, удмурты, марийцы, чуваши, мордва, калмыки и др. Но самой главной силой восста­ния были крепостные помещичьи крестьяне.

В манифестах и указах Пугачева находили свое яркое выражение думы и чаяния широких народных масс, их ненависть к угнетателям и стремление к свободе. Здесь формулирова­лись основные лозунги и цели крестьянской войны. В составлении манифестов участвовали многие видные руководители движения — И. Зарубин (Чика), А. Соколов (Хлопуша), И. Белобородов, Салават Юлаев и др.

Эти манифесты изучали после Пушкина многие историки. Особенно большую работу проделали наши советские ученые. Они разыс­кали и издали манифесты Пугачева и другие документы крестьянской войны.

Чего же хотели Пугачев и пугачевцы?

Яицкие казаки, которые первыми подняли восстание, боролись за возвращение своих утраченных прав, они хотели свободно, как раньше, пользоваться дарами богатого Яика с «золотым донышком и серебряной покрышечкой». Начиная со второй половины XVIII в. казацкая старшина — богатая часть казачест­ва — и правительство стали особенно притес­нять бедных казаков. Было ограничено их право ловить рыбу на Яике, добывать соль и решать общевойсковые вопросы на казачьем кругу. В то же время жалованье казакам, при­ходившее из Петербурга, оставалось в руках казацкой старшины.

В своих манифестах Пугачев обещал каза­кам «вечную вольность», амнистию и проще­ние за совершенные ими проступки, право рас­поряжаться рекой Яиком со всеми землями, угодьями, соляными промыслами и рыбной ловлей от верховьев до устья, обеспечение деньгами, хлебом и боеприпасами.

Работным людям и приписным крестьянам уральских металлургических заводов, требо­вавшим освобождения от заводских работ или улучшения условий труда, Пугачев обещал те же, что и казакам, пожалования и вольности.

Многие манифесты были обращены к баш­кирам, калмыкам, татарам, казахам. Пугачев обещал им то, что отнимали у них царские воеводы и местные феодалы. Башкир он жало­вал «землями, водами, лесами, жительствами, травами, реками, рыбами, хлебами, законами, пашнями, телами (т. е. обещал защитить их жизнь и свободу от произвола властей и феода­лов.— Ред.), денежным жалованьем, свинцом и порохом». Все эти блага даровались башки­рам на вечные времена. «И пребывайте свобод­ными так, как степные звери», — говорилось в манифесте.

Всем народам Поволжья и Приуралья Пу­гачев обещал возвратить отнятые русскими по­мещиками земли, дать право свободной охоты, освободить от невыносимо тяжелой подати — ясака, а также пожаловать их оружием, топ­ливом, солью, одеждой («от головы до ног обую»). Кроме того, манифесты обещали му­сульманским народностям избавление от пре­следований церкви, от насильственного креще­ния.

Быстро распространяясь, эти указы зажи­гали сердца простых людей надеждой на скорое освобождение от национального и крепостного гнета и привлекали под знамена Пугачева но­вые тысячи воинов.

Основное место в манифестах Пугачева за­нимали требования широких масс крепостного крестьянства России. Во второй половине XVIII в. крепостной гнет в России был доведен до предела, по существу он мало отличался от рабства. Помещик имел почти неограниченное право не только на труд, но и на личность кре­стьянина. В это время происходит значительное увеличение крестьянских повинностей — барщи­ны и оброка. Многие помещики увеличили бар­щину до четырех-пяти, а некоторые — до шести дней в неделю. В помещичьих имениях появля­лось все больше промышленных предприятий: суконных фабрик, винокуренных заводов и др. Крестьяне отбывали на них самую тяжелую фаб­ричную барщину. В течение второй половины XVIII в. размеры крестьянского оброка выросли более чем в два раза.

В 60-х годах XVIII в. помещики получили право ссылать своих крестьян в Сибирь на посе­ление и даже на каторжные работы. Чудовищно жестокий указ 1767 г. запрещал крестьянам пода­вать жалобы на своих помещиков. Подавшего жалобу непосредственно царице наказывали кну­том и ссылали на каторгу. Вот почему крепостные крестьяне составляли основную массу восстав­ших. В ходе крестьянской войны их требова­ния становились все более зрелыми и решитель­ными.

Манифесты и указы лета 1774 г., когда вос­стание крестьян Поволжья достигло самых широких размеров, призывали к уничтожению всей системы помещичьего господства в стране. Крестьянам было обещано освобождение от крепостной зависимости. Вся помещичья земля должна была бесплатно перейти к крестьянам. Помещики объявлялись изменниками, врагами народа и государства, которых следует беспо­щадно истреблять, а имущество их передавать трудящимся. Это относилось также к чинов­никам и богатым купцам. Призывы к уничто­жению помещичьей власти, к истреблению «вредительных обществу дворян» были главным мотивом всех манифестов. Кроме земли и воли, манифесты обещали крестьянам освобождение от тягостной для народа рекрутской повинно­сти, от уплаты подушной подати и других поборов.

Таковы были требования восставшего на­рода. Пугачев и пугачевцы делали попытки удовлетворить эти требования. В районах, охваченных восстанием, истребляли всех поме­щиков и заводовладельцев, не успевших бе­жать. Крестьяне забирали землю, все повинно­сти упразднялись. В народе говорили, что го­сударь Петр Федорович «землю меряет и заборы утвердил, только столбы не поставлены». Крестьяне были уверены, что им дано освобожде­ние.

В занятых местах пугачевцы уничтожали старую чиновничье-дворянскую администра­цию. Вместо нее вводили самоуправление, на­подобие казачьего круга, в котором принимало участие все взрослое мужское население. Местные выборные власти занимались военными вопросами, организацией продоволь­ственного снабжения, поддерживали порядок. Пугачев сурово карал тех, кто «чинил» обиды населению.

В некоторых местах Пугачев велел бесплат­но раздавать бедноте продовольствие, соль, захваченные казенные деньги. В Пензе, на­пример, он роздал 20 тыс. пудов казенной соли, в Саратове было роздано населению 19 тыс. четвертей³ муки и овса. Все это не походило на политику царского правительства и показы­вало искреннее желание руководителей восстания помочь народу выйти из нужды, добиться «вечной вольности», т. е. полного освобождения от феодального гнета.

Но ясной политической программы у Пуга­чева и пугачевцев не было. Они не представ­ляли себе, каким строем надо заменить феодаль­ный строй, как организовать управление стра­ной. Они не выступали против самодержавия вообще и верили, что вместо «плохого царя» можно посадить «хорошего», «народного».

Пугачевцы копировали старые дворянские учреждения, должности, чины. Сам Пугачев называл себя императором Петром III, от его имени писались манифесты к народу. Сорат­ники Пугачева присваивали себе имена и ти­тулы царских вельмож. Все это говорило о сла­бости и незрелости политического сознания кре­стьянских масс.

Несмотря на отдельные попытки руководи­телей движения внести в действия повстанцев порядок, движение оставалось неорганизован­ным, разобщенным, стихийным. Стремления повстанцев обычно ограничивались местными интересами, и они оставляли Пугачева, как только он уходил из их района. Движение не имело единого центра, военно-стратегиче­ского плана, постоянного состава участников.

Отдельные очаги и районы восстания были пло­хо связаны между собой.

«Крестьяне не могли объединиться,— писал В. И. Ленин,— крестьяне были тогда совсем задавлены темнотой, у крестьян не было по­мощников и братьев среди городских рабочих, но крестьяне все же боролись, как умели и как могли».

Царизм разгромил восстание. Пугачев и другие вожаки крестьян после страшных пыток были казнены. Тысячи повстанцев были заму­чены. По Волге плыли плоты с виселицами, на которых раскачивались тела казненных.

Но крестьянская война не прошла бесслед­но. Восстания крестьян наносили чувствительные удары крепостнической системе, расшатывали ее устои, что в дальнейшем ускорило отмену крепостного права. В этой войне народ полу­чил боевую закалку, богатый опыт для даль­нейшей революционной борьбы. Когда один из царских вельмож, обращаясь к привезенному в клетке пленному Пугачеву, назвал его вором, тот спокойно ответил, играя словами: «Я не во­рон, я вороненок, а ворон-то еще летает». Долго еще после казни Пугачева в народе хо­дили слухи, что он жив и скоро вернется. Долго еще это имя наводило ужас на помещиков.

¹ Петр III — русский император в 1761—1762 гг.— в результате заговора гвардейских офицеров был свер­гнут с престола и вскоре убит заговорщиками с ведома его жены — императрицы Екатерины П.

² Работные люди — рабочие (крепостные и ча­стично вольнонаемные). Приписные крестьяне — кре­стьяне, приписанные по распоряжению правитель­ства целыми селениями к казенным и частным предприя­тиям для выполнения вспомогательных работ.

³ Четверть — старинная мера объема сыпучих и жидких веществ — то время равнялась приблизительно 210 л.