"Король-солнце" и несчастный народ Франции

"Король-солнце" и несчастный народ Франции

К юго-западу от Парижа, в 18 км от столицы, расположилась роскошная резиденция француз­ских королей — Версаль. Версальский дворец и поныне поражает своим величием и роскошью: его фасад украшен великолепными скульптурами и лепными карнизами, парадными подъездами. Его внутреннее убранство также отличается чрезвычайной пышностью: повсюду блестит позолота, сверкают зеркала, хрусталь люстр. На стенах — огромные панно¹, в залах — чудес­ные скульптуры, драгоценные вазы, мебель, похожая на ювелирные изделия. Дворец окру­жен огромным парком с бесчисленными фон­танами, статуями, искусственными клумбами самых затейливых форм, красивыми аллеями, гротами (искусственными пещерами). Версаль­ский дворец был построен по приказу Людо­вика XIV (1643-1715).

«Король-солнце», как называли Людовика XIV льстивые царедворцы, считал, что его власть никем не может быть ограничена, он может распоряжаться и жизнью, и имуществом под­данных. Король утверждал, что прав у поддан­ных нет, а есть лишь обязанности. Говорят, что он сказал однажды: «Государство — это я».

Дворяне обязаны были являться в королев­ский дворец и здесь выказывать свою предан­ность трону. «Служба» их при дворе начина­лась с момента пробуждения короля. Как толь­ко король просыпался, в его опочивальню впу­скали группу придворных, состоявшую из принцев и принцесс крови (ближайших родст­венников короля). Королю поливали руки вин­ным спиртом над раззолоченной тарелкой, после чего, прочитав молитву, он вставал с по­стели и садился в кресло. В этот момент к ко­ролю входила еще одна группа придворных, в их числе министры и иностранные послы. Два пажа снимали с короля туфли, а два спе­циально приставленных для этого вельможи — ночную рубашку, двое других придворных на­девали на короля сорочку. Туалет короля был сложен, он продолжался около двух часов. Но вот, наконец, одевание королевской персоны заканчивалось. За этим следовал завтрак, про­гулка или охота, потом пышный обед, вече­ром — придворный бал, маскарад, театр, кар­точная игра или еще какое-нибудь увеселение, занимавшее огромное количество людей. В од­ном только личном штате короля насчитыва­лось более четырех тысяч человек, в штате ко­ролевы и многочисленных принцев и принцесс— по нескольку сот человек. Дочь Людовика XIV в возрасте одного месяца обслуживали 80 нянек. Вся эта свора придворных и личных слуг королевской фамилии поглощала до 10 процентов государственного дохода.

Угодных ему дворян Людовик XIV осыпал наградами и придумывал для них всевозмож­ные необременительные должности. Так, на­пример, один из вельмож занимал пост храни­теля королевской трости, другой — пост хранителя королевского парика, существовала да­же должность надзирателя за королевским ночным горшком. Было еще множество подоб­ных должностей, которые щедро оплачивались из государственной казны.

Свое жалованье придворные тратили на зва­ные обеды, наряды, экипажи, карточную игру и т. д., стараясь блеснуть роскошью и снис­кать расположение короля. Так, у одного мар­шала стол ежедневно накрывался на 140 пер­сон, в его конюшнях стояло 400 лошадей, при нем находилась личная гвардия, он содержал собственный театр. При этом дворянство не платило никаких податей и выказывало глубо­кое презрение как к трудовому люду, так и к буржуазии, входившим в так называемое третье сословие.

Страшная расточительность дворянства и ко­роля довела французское крестьянство, за счет которого они существовали, до полной нищеты. Писатель Лябрюйер так изобразил жизнь трудо­вого люда тогдашней Франции: «Там и сям вы встречаете на полях крестьян и работников... Черные, совершенно обожженные солнцем, они низко склонили к земле свои согбенные спины, обрабатывая ее с неутомимым упорст­вом. Ночью они скрываются в свои логова, где живут, питаясь черным хлебом, водой и ко-

реньями. Они избавляют других людей от труда сеять, работать и собирать жатву для того, чтобы жить...»

В те времена урожаи были низкие. Кресть­янам, вынужденным платить бесчисленные фео­дальные подати, хлеба хватало на 6—8 месяцев. Несколько дней в году крестьянин работал на земле своего сеньора; кроме того, он платил ему оброк продуктами из своего урожая, а иногда его заставляли расплачиваться деньгами.

Крестьянин обязан был молоть свое зерно только на мельнице господина, давить свой ви­ноград только в его давильне, печь хлеб только в господской печи. За все эти «услуги» прихо­дилось платить. Десятую часть своего урожая крестьянин отдавал церкви.

Но самым большим, самым тягостным бре­менем в деревне были бесчисленные налоги, которые шли в государственную казну: позе­мельный (талья), подушный (капитация) и на­логи на продукты потребления — соль, табак, вино и т. д. Особенно ненавистной была га-бель — так назывался налог на соль. Государство запрещало крестьянам покупать соль, доставлявшуюся во Францию контрабандным путем. Они обязаны были употреблять только казенную соль, которая была гораздо дороже и хуже привозной. К крестьянам в дом нередко врывались «соляные» приставы и производили обыск. Горе было тем, у кого обнаруживали конт­рабандную соль. Распознать ее было легко: она была мелкая и белая, в отличие от государст­венной — крупной и грязной. На провинив­шегося крестьянина накладывался огромный штраф.

Когда крестьянам нечем было платить — а это бывало часто — у них силой отбирали по­следний хлеб, скот, домашнюю утварь, иногда даже стаскивали с них одежду. Голод, лишения были обычными для тогдашней француз­ской деревни. Король получал от чиновников такие донесения: «В моем округе крестьяне едят траву, как овцы, и мрут, как мухи». Часто крестьяне поднимали восстания против своих сеньоров; протестовали против взимания нало­гов; иногда они убивали налоговых сборщиков.

Правительство посылало в деревни войска, восстания жестоко подавлялись, а налоги взимались.

Чтобы заработать хоть немного денег, кре­стьяне пряли на дому пряжу, ткали холсты, красили их, делали глиняную посуду, плели кружева и т. д. Но продать все эти изделия было трудно, ярмарки находились далеко, а, чтобы доехать до них, нужны были деньги и время. Тут «на помощь» приходил из города скупщик; он за бесценок скупал крестьянские изделия и с выгодой для себя сбывал их на рынке. Были у крестьян и другие «помощники»: деревенские ростовщики. Пользуясь бедственным положе­нием крестьян, ростовщики одалживали им деньги под большие проценты. Гонимые нуж­дой, крестьяне иногда шли в город, а не найдя там работы, выходили на большие дороги за подаянием.

По свидетельству одного современника, де­сятая часть населения Франции доведена была до крайней нищеты.

Большинство дворянских поместий во Фран­ции того времени пустовало: их владельцы предпочитали толпиться во дворце, дожи­даясь королевских милостей и выпрашивая подачки.

Король был щедр к своим любимцам, но придворный легко мог оказаться и в опале. Нередко случалось, что опального вельможу сажали в Бастилию — королевскую тюрьму.

Но гораздо чаще в Бастилию заточали сво­бодомыслящих людей, которые осмеливались выступать против деспотизма короля. Обви­няемых подвергали мучительным пыткам и причиняли им увечья, иногда приводившие к смерти.

Чтобы легко отделываться от неугодных ему лиц, король ввел особые приказы об аресте («леттр де каше»). Это были чистые бланки с королевской подписью и печатью, куда чи­новники могли вписать имя любого человека, с которым король или они сами хотели распра­виться, и того немедленно арестовывали.

Безграничный произвол .королевской вла­сти вызывал недовольство всех слоев податного населения. Обнищавшее крестьянство больше уже не могло терпеть гнет дворян. Все это го­ворило о непрочности монархии Людовика XIV и его преемников, о назревающем крушении феодального строя.

В буре французской буржуазной революции 1789—1794 гг. (см. стр. 311) была уничтожена королевская власть и рухнул старый, феодаль­ный строй.

¹ Панно — обрамленная часть стены или потолка с живописным или скульптурным изображением.