"Уравнители" и "копатели"

"Уравнители" и "копатели"

Осенью 1647 г. в предместье Лондона пред­ставители офицеров и солдат собрались на общеармейский совет. Обсуждался план буду­щего государственного устройства. Здесь при­сутствовали Кромвель, его верные сторонники из буржуазии «новых дворян» и люди, которые совсем недавно были еще простыми крестьянами и ремесленниками, но в ходе гражданской войны стали офицерами. Эти выходцы из простого народа, знавшие его чаяния и надежды на луч­шее будущее, требовали предоставления всем жителям Англии равных политических прав, в том числе и права выбирать в верховный орган страны — парламент. Они называли себя «уравнителями».

- Я полагаю,— говорил один из «уравни­телей»,— что даже самый бедный человек в Англии вовсе не обязан подчиняться власти парламента, если он не имеет права участвовать в выборах.

- Ни один человек, рожденный в Англии, не может и не должен быть лишен права избирать тех лиц, которые издают законы,— заявил другой.

- Всякое правительство должно существо­вать по воле народа,— поддержал их третий.

Требования «уравнителей» вызывали резкие возражения офицеров, которые не хотели, что­бы бедняки пользовались такими же полити­ческими правами, как помещики и буржуазия. Один из них говорил:

- Издавать законы могут только владею­щие землей и люди, посвятившие себя промыш­ленной и торговой деятельности. Иначе мы, несомненно, дойдем до полного упразднения собственности... так как можно издать закон, устанавливающий равенство в имуществе.

- Слуги не должны пользоваться правом голоса,— заявил Кромвель.

— В этой стране,— поддержал Кромвеля другой оратор,— из пяти человек четыре не обладают собственностью... Если слуги и гос­пода будут в одинаковой мере избирателями, то люди, лишенные собственности, изберут в пар­ламент подобных себе.

Солдатские представители встретили с него­дованием слова Кромвеля и его единомышлен­ников.

- Много тысяч солдат пожертвовало своей жизнью, чтобы получить для народа права. Однако теперь оказывается, что человек, у ко­торого нет собственности, по-прежнему не будет иметь никаких прав. Мы обмануты!

Страх за свою собственность — вот что тре­вожило Кромвеля и других офицеров. Этот страх имущих перед неимущими побудил Кром­веля и его сторонников выступить против инте­ресов народа, с помощью которого они только что добились победы над общим врагом.

— Вы добиваетесь демократии,— кричал Кромвель,— но это вера всех дурных и бедных людей.

Яснее не скажешь: для буржуазного деяте­ля Кромвеля бедняк, лишенный собственно­сти,— это «дурной человек», и к власти его до­пускать нельзя. Кромвелю удалось добиться своего: «уравнители» уступили. Они ведь также не хотели отмены частной собственности, а до­бивались только равных для всех политических прав, всеобщего избирательного права. В кон­це концов они согласились, чтобы на слуг и на­емных рабочих избирательное право не рас­пространялось, но чтобы им пользовались за­житочные крестьяне и ремесленники, а не толь­ко буржуа и помещики; однако буржуазия и «новое дворянство» не хотели осуществить и эти требования.

Агитация «уравнителей» в армии продолжа­лась. Вскоре два полка вышли из повиновения и прогнали своих офицеров. Солдаты отказы­вались разойтись, пока не будут приняты их требования. Прибывший в армию Кромвель, объезжая мятежные полки, увидел на шляпах и мундирах многих солдат плакаты и листки с надписью: «Да здравствует свобода и права солдат!» Кромвелю удалось уговорить солдат одного из полков, но другие не расходились. Тогда он выхватил шпагу из ножен и реши­тельно врезался в ряды непокорных. Он сры­вал с груди солдат листки с лозунгами. Полк заколебался. Пользуясь этим, Кромвель при­казал арестовать зачинщиков.

Тут же перед строем состоялся военный суд. Трех вожаков приговорили к смертной казни. Кромвель велел осужденным тянуть жребий, чтобы одного из них немедленно казнили для устрашения остальных солдат. Жребий пал на солдата Ричарда Арнольда. Его рас­стреляли. Сопротивление было сломлено... Наи­более революционно настроенных солдат и офи­церов изгнали из армии. Многие из них были взяты под стражу.

Вождь «уравнителей» Джон Лильберн, ко­торый уже сидел в тюрьме при Карле I, вновь находился в заключении. Горькой правдой звучали его слова о том, что на народ Англии, сбросивший в гражданской войне оковы фео­дализма и самодержавия, наложены новые цепи.

Англия стала республикой, но народу под властью буржуазии и помещиков по-прежнему жилось тяжело. Весной 1649 г. жители сельско­го района близ Лондона были удивлены появ­лением у подножия холма св. Георгия людей, которые приступили к обработке пустоши. То были два или три десятка бедняков, живших в соседнем поселке. Они приглашали всех желающих присоединиться к ним, заявляя, что число их будет все увеличиваться и вскоре составит несколько тысяч человек. Когда их спрашивали, кто разрешил им обрабатывать пустошь, эти люди отвечали, что все земли —божье владение, а поэтому принадлежат всему народу.

Они называли себя «копателями». По словам их руководителя Джерарда Уинстенли, не должно быть частной собственности на зем­лю. Любой человек имеет право возделывать землю — источник жизненных благ, одинаково необходимых всем. В отличие от «уравнителей», требовавших предоставления всем жителям Англии одинаковых политических прав, но стоявших за сохранение частной собственности, при которой богатые могут эксплуатировать бедных, Уинстенли называл себя и своих еди­номышленников «истинными уравнителями». Сторонники Уинстенли хотели не только урав­нять людей в правах, но и уничтожить имущест­венное неравенство.

Однако Уинстенли не призывал народ к вос­станию. «Копатели,— говорил он,— не покушаются на чье-либо имущество и не собираются отбирать земли у тех, кто ими владеет.

Они желают лишь, чтобы люди поняли справедли­вость их учения и отказались от своей собст­венности в пользу народа. Тогда на земле, при­надлежащей всем, люди будут вместе работать и вместе есть хлеб».

«Мы победим любовью»,— заявляли «копа­тели». Они не понимали, что богатые собствен­ники ни за что не согласятся добровольно от­дать свои земли народу.

Местные дворяне и зажиточные крестьяне, напуганные проповедью «копателей» и, главное, тем, что те хотели претворить в жизнь свои идеи, поспешили донести на них правительству республики. Немедленно был отдан приказ вой­скам разогнать это «незаконное сборище мя­тежных людей», так как они якобы могут «на­рушить мир и спокойствие республики». «Копа­тели» не оказали сопротивления и мирно разош­лись по домам.

На другой день их руководители были выз­ваны к командующему парламентской армией Ферфаксу. Генерал ожидал увидеть испуган­ных, дрожащих перед ним бедняков. Каково же было его изумление, когда явившиеся к нему двое бедно одетых людей пожелали разговари­вать с ним, как равные с равным! Ферфакс растерялся. Присутствовавший при встрече офицер напомнил пришедшим, что они забыли снять шляпы перед генералом. Но они с до­стоинством отказались это сделать, заявив: «Генерал — такое же божье создание, как и мы».

«Копатели» надеялись, что правительство республики не будет им мешать возделывать пустующие земли и проповедовать свое учение. Но правительство Кромвеля прислушивалось не к голосу обездоленных и неимущих людей, от имени которых говорили «копатели», а к тре­бованию дворян, буржуазии, богатых кресть­ян, желавших оградить свою собственность от всяких посягательств.

Деятельность «копателей» была признана опасной и запрещена. Помещики и зажиточные крестьяне нападали на них, уничтожали их посевы, разрушали дома. Некоторые «копатели» были арестованы. Но все же им удалось про­держаться на холме св. Георгия в течение двух лет. Такие же колонии «копателей» возникали и в других местностях Англии. В конце концов земельные собственники при поддержке Кром­веля разогнали «копателей» — единственно под­линных сторонников бедноты в Англии того вре­мени, выразивших ее надежды на лучшее бу­дущее, без частной собственности и угнетения.

* * *

Английская революция XVII в. была рево­люцией буржуазной. Буржуазия и «новое дво­рянство», возглавившие революцию, казнили короля, нанесли тяжелый удар по феодальным порядкам, но они же подавили и движение на­родных масс, которые в ходе революции начи­нали понимать, что переход власти в руки буржуазии не принесет им подлинного осво­бождения от эксплуатации и угнетения. Побе­дившей буржуазии была нужна крепкая власть, чтобы держать в повиновении народные массы. Такую власть создал Кромвель и дру­гие буржуазные революционеры. Кромвель стал единолично управлять Англией. Он круто рас­правлялся с врагами буржуазии, с большой энергией вел завоевательные войны для обо­гащения купцов и «новых дворян». В 1658 г. Кромвель умер. Опасаясь новых народных движений, буржуазия и помещики пошли на соглашение со сторонниками королевской вла­сти. В 1660 г. в Лондон вернулся и был короно­ван Карл II Стюарт, сын казненного короля.

Но грозные годы революции прошли недаром. Королям в Англии не удалось восстановить свою неограниченную власть и феодальные порядки.

Когда Карл II попытался было идти против интересов буржуазии, парламент легко сверг его и пригласил в 1688 г. на английский престол бо­лее послушного воле буржуазии короля — Виль­гельма Оранского, который до этого был прави­телем Голландии. Король Англии не мог само­властно править страной, он полностью зависел от буржуазного парламента.