Берестяные грамоты

Берестяные грамоты

Расправив на гладком камне лист бересты, Петр писал письмо. Сначала слова поклона: «Поклон от Петра к Марье». Костяная палочка глубоко вдавливала в кору линии букв. Оби­дели Петра озеричи, т. е. живущие на озере. Издалека приехал он на свою пожню (покос), сюда, на берег Ильменя, скосил траву, а потом пришла толпа местных крестьян и отобрала у него сено: «Покосил я пожню, а озеричи у меня сено отняли». Одна надежда на купчую грамо­ту, где записаны права Петра на его пожню: у кого купил, сколько заплатил, и печать приве­шена, а на печати крест и богородица. Он про­сит Марью: «Спиши список с купной грамоты да пришли сюда, чтобы по грамоте получить мне то, что причитается мне по праву».

Шесть с половиной веков прошло с того дня, когда Марья прочла письмо Петра и побежала в кремль заказывать список (копию) с грамоты. И вот теперь письмо Петра нашло новых чи­тателей — историков и археологов. Для них важно каждое слово древнего документа — ведь за ним встает целая эпоха, далекая и ма­ло изученная.

Письмо Петра к Марье — только одна из 434 берестяных грамот, найденных в Новгороде при археологических раскопках.

Поиски исписанной бересты начались еще в 1932 г. Археологи терпеливо разворачивали и отбрасывали тысячи обрывков бересты, не те­ряя надежды на удачу. И только 26 июля 1951г. новгородская экспедиция под руководством профессора А. В. Арциховского при раскопках на древней Холопьей улице Неревского конца нашла первую берестяную грамоту. Чем же были вызваны такие упорные поиски? Что хоте­ли прочесть ученые в берестяных рукописях?

В древности береста была самым распростра­ненным писчим материалом — ведь она во мно­го раз дешевле пергамента и бумаги. Значит, на ней больше всего должны были писать небо­гатые люди — простые горожане и крестьяне. Берестяные рукописи могли рассказать о жиз­ни и быте трудящегося населения, о повседнев­ных заботах, горестях и радостях крестьян и ремесленников, о важных событиях того вре­мени. Ведь о простом народе меньше всего пи­сали в других исторических источниках: древ­нерусских летописях и официальных документах.

По найденной грамоте исследователи впер­вые могли судить о внешнем виде древней бере­стяной рукописи. Выяснилось, что на бересте писали не чернилами, а процарапывали бук­вы костяной или металлической заостренной палочкой.

За время экспедиции 1951 г. в Новгороде нашли 10 берестяных грамот, а в следующем году, когда раскопки были расширены, еще 73. С каждым годом количество найденных берестя­ных рукописей увеличивалось. Оказалось, что они встречаются во всех слоях, где находятся предметы XI — XV вв.

Первые берестяные грамоты найдены и в дру­гих городах: Смоленске, Старой Руссе, Пскове и Витебске.

Еще раньше ученые, извлекая из земли раз­личные предметы — поплавки, сапожные ко­лодки, днища бочек,— помеченные именами или инициалами их владельцев, убедились в до­вольно широком распространении грамотности среди простого народа в те далекие времена. Берестяные грамоты окончательно подтвердили это. Ценнейшие берестяные документы расска­зывают о людях, живших в эпоху основания Москвы, Ледового побоища и собирания Рус­ской земли, о виденном и пережитом ими.

Перелистаем несколько берестяных страниц. Это в основном письма. Вот одно из них, отно­сящееся к рубежу XIV—XV вв.: «Поклон от Марины к сыну моему Григорию. Купи мне зендянцу добрую. А куны я дала Давыду Прибыше. И ты, чадо, купи сам да привези сюда». Казалось бы, что здесь интересного: мать про­сит сына купить ей зендянцу — хлопчатобумаж­ную ткань бухарской выделки — и пересылает ему деньги на эту покупку. А историку это письмо дает очень ценные сведения: во-первых, автор письма — женщина, значит, грамотными были не только мужчины; во-вторых, упомина­ние восточной ткани говорит о дальних торговых связях Новгорода.

Многие грамоты представляют собой переписку крестьян и горожан со своими феодалами. В письмах отражено тяжелое положение про­стых людей, вынужденных по каждому поводу обращаться к своему господину. Крестьяне часто жалуются на боярских управляющих. В одном из таких писем начала XV в. мы читаем: «Бьют челом крестьяне господину Юрию Онцифоровичу о ключнике, потому что ничем не можем ему угодить...» А вот еще одна мольба крестьян того же времени, обнищавших под властью своего господина: «Господину Михаилу Юрьевичу, сыну посадничьему. Паробок твой Кля челом бьет. Пожалуй, господин, свои волости. Половина пуста, а кто остался, ухо­дить хочет. Пожалуй, господин, убавь подати. Тебе, своему господину, челом бью».

Грамотность приобщала новгородцев к чте­нию. В берестяном письме середины XIV в. новгородец Яков просит «кума и друга своего» Максима не только купить ему овса, но и при­слать «чтения доброго».

Учиться в Новгороде начинали с раннего детства. При раскопках на Неревском конце было найдено несколько записей на бересте мальчика Онфима, жившего в начале XIII в. Это его школьные упражнения. Онфим выписывает на кусках бересты азбуку, учится писать по складам, списывает образцы деловых писем и тут же на свободных местах своих «листков» процарапывает рисунки вооруженных всадни­ков, воинов, зверей. Око­ло рисунка страшного зверя он написал: «Я зверь», а около всадника, поражающего копьем своего врага,— «Онфим». Как все дети, Онфим мечтал о подвигах, кото­рые он совершит, когда станет взрослым.

Поиски берестяных писем продолжаются, и, возможно, недалеко то время, когда число их будет измеряться тысячами и нам станут из­вестны имена, дела и думы сотен простых рус­ских людей далекого прошлого.