Заговорившые таблички

Заговорившые таблички

Немногочисленные греческие надписи VIII и VII вв. до н. э. на глиняных сосудах, на меди и мраморе до сравнительно недавнего времени были самыми древними памятниками языка и истории греческого народа. Ведь только примерно в IX в. до н. э. греки усвоили письмо финикиян.

Правда, от древнейших, дописьменных вре­мен до нас дошли две большие поэмы, припи­сываемые Гомеру,— «Илиада» и «Одиссея». Эти поэмы передавались из уст в уста, а позднее, в VI в. до н. э., были записаны. Но изучать древнейшую историю Греции по гомеровским поэмам — это то же, что изучать историю древ­ней Руси только по былинам об Илье Муромце, Добрыне Никитиче и др. В этих поэмах и бы­линах верные исторические воспоминания сме­шаны со сказками и мифами, и трудно опре­делить, где кончается правда и начинается вымысел. Поэтому все европейские ученые пер­вой половины XIX в. считали гомеровские поэ­мы только собранием сказок.

Немецкий археолог Генрих Шлиман впервые доказал, что это не совсем так.

Шлиман не был ученым-историком. Он рас­сказывал, что еще в детстве на него произвели большое впечатление рассказы «Илиады» об осаде и взятии греками Трои, древнего города на северо-западе Малой Азии. Он мечтал когда-нибудь раскопать этот легендарный город. В 1868г. он отправился в Турцию и добился раз­решения на раскопки в местности, где, по мне­нию некоторых ученых, могла находиться Троя. При раскопках Трои были найдены остатки древнего города, оружие и драгоценная ут­варь, очень похожие на те, о которых говорится в «Илиаде».

Вдохновленный первой удачей, Шлиман на­чал раскопки в Микенах (в Греции). По расска­зу Гомера, Микены были самым большим и богатым, «златообильным» городом древней Греции; здесь правил могущественный царь Агамемнон, возглавивший поход на Трою.

В «златообильных» Микенах археологи на­шли множество золотых предметов, большая часть которых точно соответствовала описа­ниям гомеровских поэм: скипетр походил на скипетр Агамемнона, кубок с голубями — на кубок царя Пилоса Нестора и т. д. Стало ясно, что обстановка, описанная в поэмах, сущест­вовала в конце II тысячелетия до н. э.

С 1900 г. английский археолог Эванс начал раскопки на острове Крит, где когда-то нахо­дился город Кносс — столица легендарного царя Миноса. По древнегреческим преданиям, Минос господствовал на море и даже Афины платили ему дань. На Крите жил, по преда­нию, знаменитый мастер и художник Дедал, учитель греческих мастеров.

В 1901 —1903 гг. Эванс нашел здесь остатки огромного великолепного дворца, отличающе­гося от микенского сложностью архитектуры. Утварь и картины были значительно более художественными, чем в Микенах. Очевидно, греческие мастера были только учениками критских. Но больше всего заинтересовали Эванса несколько тысяч глиняных табличек с письменами. Эти письмена были трех видов. Одни состояли из рисунков, изображающих людей, животных и различные предметы. Это были древние иероглифические письмена на­чала II тысячелетия до н. э. Другие письмена были более упрощенными — линейными — и немного отличались друг от друга. Эванс на­звал их линейным письмом А (примерно 1700— 1400 гг. до н. э.) и линейным письмом Б (при­мерно 1400—1200 гг. до н. э.).

Знаки левой части каждой строки линейного письма обозначали звуки, а знаки правой ча­сти — идеограммы, т. е. очень упрощенные изображения предметов, о которых говорилось в надписях, и цифры, например:

Но как разгадать значение знаков критских надписей, если неизвестен сам критский язык, на котором эти надписи сделаны? Загадка ка­жется неразрешимой.

Эванс обратил внимание на то, что линей­ное письмо было очень похоже на письмо, упот­реблявшееся в V и IV вв. до н. э. на острове Кипр. Кипрские надписи были сделаны на гре­ческом языке, хорошо известном ученым, поэ­тому их сумели прочитать уже в 1872г. Каж­дый знак кипрского письма обозначал не от­дельный звук, а целый слог, например:

и т. д. (звонкие не отличались от глу­хих). Эванс предположил, что и знаки критско­го линейного письма слоговые, что позднейшее кипрское слоговое письмо заимствовано с Крита. Но все попытки расшифровать критские над­писи долгое время оставались безуспешными. В 1939 г. на юге Пелопоннесского полуострова, на месте древнего города Пилоса, где, согласно «Илиаде», царствовал во времена Троянской войны премудрый Нестор, ученые раскопали развалины большого дворца, похожего на Ми­кенский. Ученые установили, что дворец был сожжен и уничтожен около 1200 г. до н. э. Среди развалин дворца было найдено несколько сот глиняных табличек, написанных линейным письмом Б. Возник интересный вопрос: на ка­ком языке сделаны эти надписи? Некоторые ученые высказали предположение, что эти надписи сделаны на греческом языке, так как в городе Пилосе около 1200 г. до н. э. уже жили греки. Другие же, однако, думали, что в Пилосе находилась колония критян, и пытались разо­брать эти надписи как негреческие, но из их попыток ничего не выходило. Много труда и сил затратили ученые Эванс, Грозный и Геор­гиев, пытаясь расшифровать древнее письмо.

Важным шагом вперед к разгадке крито-микенских надписей были работы молодой амери­канской исследовательницы Алисы Кобер. Она заметила, что одни и те же слова имеют разные окончания в зависимости от того, стоит ли при них цифра l или || и большая; одни и те же слова часто имеют различный последний знак. По-видимому, они стоят в разных падежах. Так, не умея еще читать эти таблички, она уста­новила, какие формы единственного, какие множественного числа, какие слова стоят в име­нительном, какие в косвенном падеже. После этого она сделала первый шаг к составлению так называемой сетки. Постараемся пояснить этот способ примерами на русском языке. Возьмем слова: «корова», «к корове», «коро­вы», «к коровам»; «коза», «к козе», «козы», «к козам»; «ворона», «к вороне», «вороны», «к воронам» — и обозначим каждый слог этих слов условным знаком — римской цифрой.

Теперь напишем эти слова принятыми нами цифровыми обозначениями и составим таблицу разных падежей одного и того же слова.

Мы видим, что здесь различаются только последние знаки: III, IV, V и VI. Они обозна­чают слоги, в которых первый согласный (в данном случае «в») один и тот же, а гласные различны (см. табл. 1 и 2). Это можно проверить и на любом другом из перечисленных слов.

Возьмем разные слова в одном падеже.

Последние знаки этих слов — IV, VIII и XIII — обозначают слоги, в которых гласный (в дан­ном случае «е») один и тот же, а первые соглас­ные различны. Это легко проверить и на дру­гих перечисленных нами словах.

Теперь представим себе, что какой-то уче­ный нашел запись русских слов этими знаками и что он знает (как знала и А. Кобер), какое слово стоит в единственном числе, а какое — во множественном, какое — в именительном падеже, а какое — в косвенном с предлогом. Допустим также, что ему удалось (каким-то способом) узнать, что IV = «ве», VII=«за», а значение всех прочих знаков ему неизвестно.

Тогда он решит: если IV=«вe», то и VIII, и XIII имеют тот же гласный «е», потому что они находятся в конце различных слов, стоящих в одном и том же падеже (см. табл. 3). Кроме того, если IV=«ве», то и III, и V, и VI имеют тот же согласный «в», потому что они находятся в конце одного и того же слова, стоящего в раз­ных падежах (см. табл. 2).

Рассуждая так же, ученый найдет: если VII = «за», то и III, и XII имеют тот же гласный «а», а VIII, IX и X имеют тот же согласный «з». Поэтому он составит такую сетку.

Выходит, что III имеет согласный «в» и глас­ный «а». Значит, III = «ва», а VIII имеет соглас­ный «з» и гласную «е». Значит, VIII = «зе».

Таким образом, имея значение слогов III и VIII, мы находим значение неизвестных рань­ше слогов, обозначенных цифрами IV и VII,— «ва» и «зе». Остальные знаки останутся загад­кой до тех пор, пока не будет обнаружено дру­гим каким-нибудь способом значение новых слогов; каждый из них поможет разгадать зна­чение еще нескольких слогов.

Так рассуждала и А. Кобер. Этим способом можно было, зная несколько слогов, узнать некоторые другие. Кобер умерла, не успев до­вести свою дешифровку до конца.

Расшифровка крито-микенских надписей стала гениальной заслугой молодого англий­ского архитектора Майкла Вентриса. Уже восемнадцати лет, в 1940 г., М. Вентрис напе­чатал первое исследование по этому вопросу. В 1952 г. он пришел к заключению, что крито-микенские надписи греческие, что они сде­ланы таким же слоговым письмом и по тем же правилам, как позднейшие, кипрские, но только большая часть знаков получила новое значение. Кроме того, он обратил внимание на то, что в пилосских надписях очень часто встречается

слово 

 в позднейшем, кипрском письме означает «ло», то он решил, что пер­вый знак обозначает «пу» — в то время Пилос назывался Пуло. В кносских же надписях очень часто встречаются слова

а самые крупные города Крита — Кносс и Амнис—назывались в то время Коносо и Аминисо;

значит, надо думать, что

Кроме того, в надписях часто одно и то же слово сначала изображается слоговыми зна­ками, а затем к ним прибавляется идеограмма — изображение предмета, и нам известно, как этот предмет назывался тогда по-гречески. Например,

написано

и нарисован треножник, а треножник назывался тогда ти-ри-по. Таким образом, Вентрис получил значение многих слоговых знаков. Он подставил эти значения в сетку, и это дало ему возможность найти значение еще целых рядов слоговых знаков.

Когда таким путем была прочтена большая часть пилосских и критских надписей, выясни­лось много интересного о строе греческих госу­дарств того времени. Собственником государ­ственной земли здесь считался не царь, как в древних восточных монархиях, а народ — дамо. В Египте и странах Азии в древности цари всегда изображались на рисунках во много раз большими, чем их подданные: их считали богами или сыновьями богов, все по­становления издавались от их имени. На крит­ских же и микенских рисунках невозможно отличить, кто царь, а кто подданный. Руководи­телями Пилосского государства были лавагета (воевода) и ванака (государь); кроме них, су­ществовало множество должностных лиц.

Ремесленники были в большом почете, они считались тоже государственными служащими. Одни из них работали на дому: государство выдавало ремесленникам материал и получало от них готовые изделия; другие же работали в государственных мастерских; должностные лица тщательно записывали, кто вышел и кто не вышел на работу. Часть земли была государ­ственной, часть принадлежала отдельным лю­дям, и та и другая была разделена на мелкие участки, которые сдавались в аренду. Между богатыми и бедными была большая разница: богатые часто имели по 500—600 мер земли, бедняки — по 1 мере. Рабство было очень тяже­лым. Хозяева могли продавать рабов и были обязаны также посылать рабов в храмы (может быть, для человеческих жертвоприноше­ний), на общественное работы и для обслужи­вания высших должностных лиц.

Тяжелым было положение и свободных кре­стьян. Их сгоняли на принудительные работы и заставляли возводить грандиозные постройки из громадных каменных глыб. Крестьян посто­янно призывали в войско и флот для грабитель­ских набегов на соседей. Эта беспощадная экс­плуатация и была, вероятно, причиной того, что население не оказало энергичного сопротив­ления вторгшимся с севера полудиким племе­нам, и микенская культура была разрушена.

Нашествие культурно отсталых племен до­рийцев в XI—IX вв. до н. э. привело к тому, что Греция была отрезана от государств Восточ­ного Средиземноморья. Греки забыли древнюю письменность, не решались плавать в открытом море, вели примитивное хозяйство. Греческие рисунки и статуи этого времени малохудожест­венны.

Только к VIII в. до н. э. с началом колони­зации и значительным развитием ремесла и тор­говли хозяйство и культура быстро пошли в гору. Вскоре греческая культура не только догнала, но и оставила далеко позади старую, микенскую.