Иван Михайлович Сеченов

Иван Михайлович Сеченов

(1829—1905)

Опыт «Белой дамы» — так называл свой эксперимент ученый. На самом деле в нем участвовала не дама, а обыкновенная квакуша. На лабораторном столе стоял простенький шта­тив, на нем была подвешена лягушка. Назва­ние же было дано в шутку: в тот день ученый слушал оперу Буальдьё «Белая дама».

Гальвани и Вольта, Клод Бернар, Гельм­гольц и многие другие ученые часто видели на своих лабораторных столах лягушек. Много препарировал лягушек и Сеченов. В этих опы­тах Сеченов открыл явление торможения в центральной нервной системе.

Иван Михайлович Сеченов учился в Петер­бургском военно-инженерном училище. Он не ладил с начальством, а потому не был допущен в старший класс, не стал военным инженером; его назначили прапорщиком в обычный сапер­ный батальон. Через два года он подал в отстав­ку и поступил на медицинский факультет Мо­сковского университета. Окончив университет, уехал за границу и несколько лет работал в лабораториях крупных немецких физиологов. Он занялся здесь изучением влияния алкоголя на организм человека.

Эта работа требовала подробного исследова­ния изменений в составе крови, в частности из­менений количества и распределения газов кро­ви. Как проследить эти изменения? Нужно бы­ло извлекать из крови растворенные в ней газы, так сказать, «выкачивать» их оттуда. Сеченов изобрел для этого особый прибор и работал с ним много лет. Эти исследования повлекли за собой другие, а результатом их явился сече­новский закон растворимости. Закон устанав­ливал закономерности растворения газов в раст­ворах различных солей.

О результатах своей работы Сеченов рас­сказал в диссертации «Материалы для будущей физиологии алкогольного опьянения». Он защитил диссертацию в Медико-хирургической академии (Петербург) и был назначен профес­сором.

В первые же годы работы профессор Сеченов начал говорить студентам о большой роли внешней среды в жизни организмов. Именно с ней связана жизнедеятельность организма; вы­делить организм из окружающей его среды не­возможно: они неразрывны. Все сложные про­явления жизни животного связаны с деятель­ностью центральной нервной системы. Получен­ное извне раздражение влечет за собой возбуждение соответствующей части нервной системы, а оно побуждает к деятельности те или иные органы. Внешне это выражается в различных действиях, в движениях.

Всякое раздражение вызывает тот или иной «ответ» нервной системы — рефлекс. Рефлексы бывают простые и сложные, но любой из них проходит через рефлекторную дугу. Она состоит из проводящего пути (от точки раздражения до мозга), замыкательной части (соответствующий участок мозга) и центробежной части (нерв и тот орган, через который будет дан «ответ», т. е. осуществлен рефлекс). Приведем несколь­ко простых примеров. Обезглавленная лягуш­ка отдергивает лапку, если ее ущипнуть. Она также дергает лапкой, на которую капнули кислотой. Если ей на брюшко положить ку­сочек бумаги, смоченной кислотой, то лягушка смахивает его лапкой. Очевидно, рефлекторная дуга замыкается в спинном мозге, ведь голова у лягушки отрезана и головного мозга нет. И правда, стоит у такой лягушки разрушить спинной мозг, как лапка перестает отдергиваться и от щипков и от кислоты.

Это было одно наблюдение. А вот другое. Если раздражать сердечные ветви блуждающе­го нерва, то сердце «останавливается»: оно пе­рестает сокращаться, его деятельность угне­тена, заторможена. Сеченову был знаком этот факт, но его интересовало другое. Человек мо­жет своей волей подавлять те или иные рефлексы, например задерживать дыхательные движения. Есть ли в головном мозге «механизмы, задерживающие движения»? Такой вопрос за­дал себе Сеченов.

Он вскрыл у лягушки череп и обнажил го­ловной мозг. Как обычно, лягушка отдергива­ла лапку, смоченную кислотой. Ученый стал осторожно, послойно отделять головной мозг от спинного, начав с лобной части. Каждый раз он клал на разрез кристаллик поваренной соли (соль — сильный раздражитель) и следил за лапкой. Она дергалась, как только на нее по­падала капелька кислоты. И вот разрезаны зрительные бугры, кристаллик соли положен, на лапку капнули кислотой, но... лапка еле шевельнулась, да и то с большим запозданием.

Новые и новые опыты, и всякий раз резуль­таты были схожими: сильное раздражение зри­тельных бугров вызывало угнетение рефлекса лапки, тормозило его. Проверочные опыты по­казали, что спинной мозг в этом торможении участия не принимает. Именно в головном моз­ге находятся центры торможения. Это явление получило название «сеченовское торможение». Открытие Сеченовым явления центрального торможения имело огромное значение. Оно поз­волило точно установить, что нервная деятель­ность складывается из взаимодействия двух процессов — возбуждения и торможения.

Пятью годами позже был проделан опыт «Белой дамы». Сеченов удалил у лягушки боль­шие полушария мозга, а затем раздражал се­далищный нерв токами разной силы и следил, как отвечает на эти раздражения лягушка. При применении слабого тока она прыгала, но если ток был сильным, то оставалась на месте и прыгала лишь после того, как действие тока прекращалось. Все выглядело очень просто. Но Сеченов, глядя на эти прыжки, сделал очень важные выводы. Опыт не только показал, что и в спинном мозге есть тормозящие центры, но дал многое для изучения сложных согласован­ных движений.

Изучая нервную деятельность лягушки и проводя множество других наблюдений, Се­ченов накопил обширные материалы. Теперь можно было заговорить и о человеке. Сеченов сделал это в своей книге «Рефлексы головного мозга». Он старался показать здесь, что вся сложная психическая жизнь человека не есть проявление какой-то загадочной «души». По­ведение человека зависит от внешних раздра­жений. Нет их — нет и психической деятельно­сти.

Вот примеры, пусть взятые и не из книги Сеченова. В одной из клиник лежал больной, у которого действовал лишь один глаз и одно ухо, другие органы чувств и кожа не воспри­нимали внешних раздражений. Стоило этому больному прикрыть рукой глаз и ухо, как он тотчас же засыпал: никаких раздражений из внешнего мира к нему теперь не поступало. У собак ученые оперативным путем выключали зрение, слух и обоняние, и такие собаки спали по 23 часа в сутки. Таинственная «душа» ока­залась на редкость сонлива: предоставленная самой себе, изолированная от внешнего мира, она немедленно засыпает.

«Все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения суть рефлек­сы»,— утверждал Сеченов. И он доказывал это в своей книге, которая была объявлена крамольной: ведь ее автор отрицал божест­венную природу души человека, утверждал, что такой души нет, и — о ужас! — доказывал это на опытах с... лягушками.

«Рефлексы головного мозга» указали новые пути для изучения высшей нервной деятельности. Материальная основа душевной жизни — голов­ной мозг. Из его деятельности рождается весь внутренний мир человека, вся психическая жизнь. Так называемая душа есть не что иное, как продукт деятельности мозга.

Психология была до Сеченова наукой о не­материальной, «душевной» жизни. Сеченов за­ложил основы подлинно научной, материальной психологии, в которой нет места таинственной «душе».

В 1870—1876 гг. Сеченов был профессором университета в Одессе, потом в Петербург­ском университете (1876—1888), затем в Московском (1889— 1901). Всюду ему сопутствовала слава ученого с мировым именем. И всюду за ним сле­довали косые взгляды царских чиновников: ведь знаменитый ученый был явным материали­стом, а значит, и весьма «по­дозрительным человеком». И в Петербурге и в Москве Сече­нов читал лекции не только в университете, но и на женских курсах: всегда и всюду он бо­ролся за право женщин на высшее образование. Сеченов пре­подавал на Пречистенских кур­сах для рабочих в Москве, но читать там лекции ему приш­лось лишь полгода: царские чиновники запретили неблагонадежному уче­ному обучать рабочих физиологии.

Последние годы своей жизни Сеченов отдал изучению физиологических основ режима тру­да и отдыха человека. Ему было уже 73 года, но он на самом себе изучал движения и утом­ляемость руки, поднимающей груз. Часами ученый сидел за простым сооружением: двигал и двигал рукой, поднимая груз.

Он обнаружил много интересного, а глав­ное, установил, что сон и просто отдых не одно и то же, что восьмичасовой сон обязателен, прочие же шестнадцать часов отводятся для работы и отдыха.

В конце XIX в. Сеченов в публичной лекции говорил о восьмичасовом рабочем дне. А как физиолог, анализируя работу сердца, он при­шел к выводу, что рабочий день должен быть еще короче. В Советской стране мечты Сечено­ва стали явью. Сеченов установил, что отдых — это не обязательно полный покой. Активный отдых, когда действуют попеременно различные рабочие органы тела,— прекрасное средство против утомления.

И. П. Павлов называл Сеченова «отцом рус­ской физиологии». И правда, с именем Сеченова русская физиология вошла в мировую науку, и не только вошла, но и заняла в ней ведущее положение.