Уильям Гарвей

Уильям Гарвей

(1578—1657)

Полторы тысячи лет естествоиспытатели, врачи, анатомы и философы преклонялись перед римским врачом Галеном. Его теория кровооб­ращения была общепризнанной — даже цер­ковь объявила ее непререкаемой истиной.

Первым, кто указал на многие ошибки Галена, был знаменитый анатом эпохи Возрожде­ния Андрей Везалий. Он говорил, что никаких отверстий в перегородке между желудочками сердца, как утверждал Гален, нет и что прямого пути из правого желудочка в левый не сущест­вует. Врачи, анатомы, монахи всех чинов и ран­гов ополчились на Везалия: «Он смеет отрицать учение Галена! Нечестивец!»

Испанский ученый Мигель Сервет в своем сочинении уделил несколько страниц крово­обращению: описал открытый им малый круг кровообращения. В 1553 г. церковники сожгли его как богоотступника вместе с написанной им «еретической» книгой. Лишь в XVII в. была раскрыта тайна кровообращения. Эта бле­стящая страница вписана в историю науки англичанином Уильямом Гарвеем.

Окончив медицинский факультет Кембридж­ского университета (Англия), Гарвей уехал совершенствовать свои знания в итальянский город Падую, где читал лекции знаменитый профессор Фабрициус Аквапенденте. Этот уче­ный открыл в венах особые клапаны. Правда, он не понял их значения, и для него они оказа­лись лишь деталью строения вен.

Гарвей задумался над ролью этих клапанов. Но одних размышлений для ученого недоста­точно. Нужен опыт, эксперимент. И Гарвей начал с опыта над самим собой. Туго перевязав свою руку, он увидел, как рука ниже перевязки вскоре затекла, вены набухли, а кожа- потем­нела. Потом Гарвей произвел опыт над собакой. Он перевязал ей шнуром обе ноги: ниже перевя­зок ноги начали отекать, а вены набухать. Когда набухшая вена на одной ноге была надре­зана, из пореза закапала густая темная кровь.

Еще раз сверкнул ланцет, и еще раз взвиз­гнула собака. Теперь вена была надрезана на другой ноге, но выше перевязки. Из пореза не вытекло ни одной капли крови.

Ясно, что ниже перевязки вена переполнена кровью, а над перевязкой крови в ней нет. Что могло это означать? Ответ напрашивался сам собой, но Гарвей не спешил. Он был очень глубо­ким исследователем и много раз проверял свои опыты и наблюдения, не торопясь с выводами.

Вернувшись в Лондон, Гарвей занялся вра­чебной практикой. Вскоре он получил кафедру в Лондонской коллегии врачей и оказался в числе придворных медиков. Больных было мно­го, но Гарвей находил время и для научной ра­боты. Он вскрывал животных, чаще всего кошек, собак, телят. Анатомировал Гарвей и трупы людей: в то время это уже разрешалось. И всякий раз он изучал вены, артерии, сердце. С каждым годом Гарвей все лучше и лучше раз­бирался в сети кровеносных сосудов, строение сердца перестало быть для него загадкой.

Прошло около пятнадцати лет с того дня, когда молодой врач наблюдал, как опухала его перевязанная рука. Загадка движения крови в организме была разгадана. Гарвей наметил схе­му кровообращения. Но, рассказав о своем от­крытии на лекции, он отказался опубликовать его, считая это преждевременным, и снова занялся опытами. Лишь в 1628 г. вышла в свет его книга «Анатомическое исследование о дви­жении сердца и крови у животных».

В этой небольшой книге были описаны ре­зультаты тридцатилетнего напряженного тру­да — опытов, наблюдений, вскрытий и разду­мий. Содержание книги сильно противоречило многому из того, во что крепко верили анатомы и врачи не только давних времен, но и совре­менники Гарвея.

Гарвей утверждал, что сердце — это мощ­ный мышечный мешок, разделенный на несколь­ко камер. Оно действует как насос, нагнетаю­щий кровь в сосуды (артерии). Толчки сердца — это последовательные сокращения его отделов: предсердий, желудочков, это внешние признаки работы «насоса». Кровь движется по кругам, все время возвращаясь в сердце, и этих кругов два. В большом круге кровь движется от сердца к голове, к поверхности тела, ко всем его орга­нам. В малом круге кровь движется между серд­цем и легкими. Воздуха в сосудах нет, они наполнены кровью. Общий путь крови: из пра­вого предсердия — в правый желудочек, отту­да — в легкие, из них — в левое предсердие. Таков малый круг кровообращения. Его открыл еще Сервет, но Гарвей не знал этого: ведь книга Сервета была сожжена.

Из левого желудочка кровь выходит на путь большого круга. Сначала по крупным, потом по все более и более мелким артериям она течет ко всем органам, к поверхности тела. Обратный путь к сердцу (в правое предсердие) кровь со­вершает по венам. И в сердце и в сосудах кровь движется лишь в одном направлении: клапаны сердца не допускают обратного тока, клапаны в венах открывают путь лишь в сторону сердца.

Как попадает кровь из артерий в вены, Гарвей не знал — без микроскопа путь крови в капиллярах не проследишь. Капилляры же открыл итальянский ученый Мальпиги в 1661 г., т. е. через 4 года после смерти Гарвея. Но для Гарвея было ясно, что переход крови из арте­рий в вены нужно искать там, где находятся мельчайшие разветвления артерий и вен.

Не знал Гарвей и роли легких. В его время не только не имели представления о газообме­не, но и состав воздуха был неизвестен. Гарвей лишь утверждал, что в легких кровь охлаж­дается и изменяет свой состав.

Рассуждения и доказательства Гарвея бы­ли очень убедительны. И все же, как только книга появилась, на Гарвея посыпались напад­ки со всех сторон. Авторитет Галена был еще слишком велик. Сначала в числе противников Гарвея были и крупные ученые, и множество врачей-практиков. Гарвею пришлось пережить много неприятностей, но затем с его учением стали считаться все больше и больше, и он под конец жизни дождался признания своего от­крытия. Медицина и физиология вступили на подлинно научный путь. Открытие Гарвея соз­дало коренной перелом в развитии медицины.

В ,1651 г. Гарвей опубликовал свой второй замечательный труд — «Исследования о происхож­дении животных». В нем он описывает развитие зародыша, правда не во всех подробностях, ведь микроскопа у него не было. Он сделал ряд открытий в этой области, а главное, уста­новил, что все живое развивается из яйца. Из яйца развиваются не только животные, от­кладывающие яйца, но и живородящие. Гарвей не видел яйца млекопитающего (оно было открыто лишь в 1826 г. русским ученым Кар­лом Бэром), но смело утверждал, что и зародыш млекопитающих образуется из яйца. Семена растений он приравнивал к яйцу животных.

«Все живое из яйца!»— гласила надпись на рисунке, украшавшем книгу Гарвея. Это было основной мыслью книги и стало лозунгом нового направления в науке, который выбил оружие из рук сторонников теории самозарож­дения и любителей рассказов о зарождаю­щихся в грязи лягушках и о прочих чудесах.