КРОВООБРАЩЕНИЕ. О сердце. Великий научный подвиг

КРОВООБРАЩЕНИЕ. О сердце. Великий научный подвиг

Чувствует ли себя человек счастливым, по­стигло ли его несчастье, угрожает ли ему опас­ность, работает ли он, занимается ли спор­том — все это, вся жизнь человека отражается на деятельности его сердца.

Часто люди говорят: «сердце замирает от страха», «сердце трепещет в груди от радости». Это значит, что ритм работы сердца изменяется в зависимости от состояния человека.

Поэты воспевают сердце, прозаики пишут о сердце, ашуги складывают песни о нем. С ра­ботой сердца связывают начало и конец жизни.

Если сердце справляется со своей нагрузкой, то кровь своевременно и в нужном количестве доставляет нашим органам кислород и пита­тельные вещества и уносит углекислоту и другие продукты распада.

Деятельность сердца тесно связана с други­ми органами и находится под влиянием цент­ральной нервной системы.

Человек может выносить большое физи­ческое напряжение: лыжник — ставить миро­вые рекорды, альпинист — подниматься на неприступные горные вершины, а водолаз — спускаться в морские пучины, если сердце вмес­те с другими органами приспосабливается к из­менившимся условиям и начинает больше и быстрее накачивать кровь, обеспечивая орга­низм необходимым количеством кислорода и питательных веществ.

Такую работу сердце может выполнить, если о нем заботиться и тренировать его.

Что же надо делать, чтобы иметь здоровое и тренированное сердце? Для ответа на этот вопрос надо знать, как оно устроено и какие процессы совершаются в нем.

ВЕЛИКИЙ НАУЧНЫЙ ПОДВИГ

С очень давних времен люди пытались поз­нать свой организм, интересовались функциями различных органов и, конечно, работой сердца. Нет почти ни одного мыслителя древнего мира, который не затрагивал бы этих вопросов. В их трудах есть и правильные представления, и много ошибочного.

Например, «отец медицины» Гиппократ (он жил в Греции 2400 лет назад) считал, что серд­це — очаг теплоты и что в левом его желудочке находится не кровь, а поступающая туда из воздуха особая жизненная сила — пневма.

Другой выдающийся греческий мыслитель Аристотель, спустя сто лет после Гиппократа, анатомируя и исследуя животных, пришел к заключению, что кровь и теплота образуются в сердце, кровь «одухотворяется» особой жизнен­ной силой и течет по венам, а в артериях нахо­дится воздух.

Выдающийся римский мыслитель и врач Гален (II в.) исправил некоторые ошибки Ари­стотеля, но не создал правильного представле­ния о кровообращении. Гален считал, что кровь образуется из пищи в печени и по полой вене поступает в правую половину сердца. В левый же желудочек из легких поступает жизненная пневма. Через поры в перегородке, отделяющей правую половину сердца от левой, пневма сме­шивается с венозной кровью и «одухотворяет» ее. В результате венозная кровь превращается в алую, текущую но артериям. Связи между артериями и венами Гален не допускал.

Конечно, никаких пор в перегородке, отде­ляющей левую половину сердца от правой, нет. Не видел их и Гален. Но он допускал их суще­ствование, так как это отвечало состоянию нау­ки той эпохи и его научным представлениям.

Ошибочные представления Гиппократа, Аристотеля и Галена с теми или иными неболь­шими поправками держались почти 20 веков, и человечество все это время находилось в за­блуждении. Эти взгляды превратились в догму¹ и не подлежали критике. Вот отрывок из при­сяги, которую принимали студенты Болонского университета в Италии: «Ты должен поклясть­ся, что будешь хранить и защищать то учение, которое публично проповедуется в Болонском университете и в других знаменитых школах согласно тем авторам, уже одобренным столь­кими столетиями, которые объясняются и изла­гаются университетскими докторами и профес­сорами. Именно, ты никогда не допустишь, что­бы перед тобою опровергали или уничтожали Аристотеля, Галена, Гиппократа и других и их принципы и выводы».

Только в 1628 г. вышла в свет книга выдаю­щегося английского уче­ного Уильяма Гарвея под названием «Анато­мическое исследование о движении сердца и кро­ви у животных». В этой книге автор излагал но­вое стройное учение о кровообращении. И. П. Павлов в предисловии к русскому переводу его книги пишет: «Труд Гарвея не только ред­кой ценности плод его ума, но и подвиг его смелости и самоотверже­ния» .

И действительно, это был великий научный подвиг. Ведь еще не раз­веялся дым костра, на котором был сожжен Джордано Бруно, писав­ший в ночь перед каз­нью: «Было во мне все-таки то, в чем не отка­жут мне будущие века, и потомки скажут: страх смерти был чужд ему, силой характера он об­ладал большой и ста­вил выше всех наслаж­дений жизни борьбу за истину». Погиб на кост­ре испанский ученый Сервет, открывший ма­лый круг кровообраще­ния. Перед генеральным инквизитором ² был по­ставлен на колени се­мидесятилетний Гали­лей. Его заставили от­речься от своего учения. Потрясенный, молчал французский ученый Де­карт.

В эту эпоху безраз­дельного господства католической церкви и созданного ею страшного суда — инквизиции надо было иметь большое мужество, чтобы выступить с опровержением того, что было освящено церковью. Но Гарвей решился на это.

Ему пришлось выдержать большую борьбу не только с церковью, но и со многими учеными той эпохи. Его оклеветали. Он почти полностью лишился врачебной практики, потерял состоя­ние и чуть не был заключен в дом умалишен­ных. С особенно большим ожесточением боро­лись против Гарвея профессора медицинского факультета Парижского университета Гюи Патен и Риолан. Эта борьба нашла отражение и в художественной литературе. Французский драматург Мольер в «Мнимом больном» высмеял Патена в образе доктора Диафуаруса. А фран­цузский поэт Буало откликнулся на эту борьбу в своем произведении «Забавный случай».

Так в непрерывной борьбе со старым и от­жившим рождается новое в науке и жизни.

Гарвей принадлежит к числу немногих уче­ных той эпохи, которым посчастливилось уви­деть торжество своего учения. С его именем связано начало современной научной физио­логии и создание учения о кровообращении.

¹ Догма — положение, утверждение, не допускаю­щее возражений.

² Глава судебно-полицейского учреждения католической церкви, созданного в XIII в. для борьбы со всеми, кто не был согласен с церковниками.