Техника и эстетика

Техника и эстетика

Вы подъезжаете к зданию, похожему на за­крытый бассейн или дворец спорта. Вам, веро­ятно, в голову не придет, что это ткацкая фаб­рика. Ни кирпичных стен, ни подслеповатых окон, ни грохота станков. Вы входите в вести­бюль, потом в цех и продолжаете удивляться. Полы выложены красивым пластиком. Люми­несцентные лампы льют ровный свет, преобла­дают светло-зеленые тона. Каждые пять минут кондиционеры обновляют воздух — он сопер­ничает с воздухом морского побережья или соснового бора. А шум? Он «уходит» в отверстия перфорированных алюминиевых листов на по­толке и пропадает в плитах из минеральной ваты, обернутой в полиамидную пленку.

И это не уникальное, не единственное в своем ' роде здание. Фабрика построена из типовых эле­ментов, она первая среди десятков подобных. Таких предприятий будет скоро очень много. Новые науки — техническая эсте­тика и примыкающая к ней эргоно­мика, изучающие воздействие внешних усло­вий на работоспособность, настроение, ка­чество работы, — пришли на производство. Заводы и фабрики, прошедшие элементарную ступень борьбы за чистоту, гигиену и куль­туру, становятся сочетанием подлинной красо­ты и великолепных условий труда.

Первые шаги технической эстетики связаны с использованием физиологических и психоло­гических особенностей цвета. Человек не без­различен к цвету. Цвет влияет на наше настрое­ние и здоровье. Одному американскому фабри­канту вздумалось окрасить стены, механизмы и столы на фабрике в черный цвет. Выработка упала, среди работниц начались нервные забо­левания. К счастью, на фабрику пришел физио­лог. «Вы нарушили законы контраста,— ска­зал он владельцу.— Нельзя шить черную кожу черными нитками на черном столе. Нельзя рабо­тать в трауре... Оттого и нервные заболевания». Известен и такой опыт. Рабочие носили одина­ковые по весу черные и белые ящики. В один голос они заявили, что черные тяжелее.

Цвет вредит, если он угнетает, мешает раз­личать предметы, требует дополнительного осве­щения, скрывает опасность. И помогает, если он спокоен, если радует глаз. Цвет способен сослу­жить хорошую службу людям.

Обо всем этом думали в институте «Оргстанкинпром». Там готовился типовой проект «Культура машиностроительного предприятия», который рабочие назвали потом «проектом кра­соты». Инженеры, составлявшие проект под руководством физиологов, решили изгнать из заводских цехов вредные грязно-серые тона. Физиологи же доказали, что самый полезный цвет для работы — зеленый. Он снижает давле­ние внутри глаза, способствует нормальному кровообращению, облегчает работу мышц, успо­каивает. А красный, например, возбуждает, поднимает настроение, но быстро утомляет. Его лучше всего использовать для предупреждения об опасности.

Но как перенести эти особенности в помеще­ние, где работают, а не созерцают цвет? Где рабочий, переводя взгляд с черного пола, не отражающего свет, на зеркально-блестящую деталь, вынужден портить глаза и терять время, пять секунд приспосабливая зрение? Очевидно, нужно создать гамму неутомительных контрас­тов, использовать так называемые дополнитель­ные успокаивающие цвета. Немало было споров, опытов, набросков, отвергнутых вариантов... И вот на чертеже, наконец, возникает картина цеха. Потолок и верхняя часть стен белые — они отражают и рассеивают свет. Нижняя часть стен и машины окрашены в светло-зеленый, после которого глаз легче всего приспособится к дру­гому цвету. Черный пол уступает место серому или коричневому.

В проекте учтены и требования безопасности: подвижные части машин светлее неподвижных; издалека предупреждают о себе красные элек­трокары и открытая электроаппаратура; на фоне серебристых перекрытий четко виден желто-черный крюк крана. В инструментальном цехе, где нужна особая точность, тона светлее, чем в механическом, а в горячих цехах стены выложены «прохладными» синими плитками. Чем тяжелее машины, тем «легче» их цвет: так на чертеже возникают белые печи, голубые прессы и т. д.

Чертежи, разосланные заводам, оживают. Экскаваторный завод в Таллине, радиозаводы в Риге, «Автогенмаш» в Одессе, Минский трак­торный, Тбилисский станкостроительный и др. перекрашивают цехи и машины. Хорошее осве­щение, приятные цвета и их разумное соотноше­ние благотворно сказываются на работоспособ­ности и продуктивности. Администрация отме­чает значительное увеличение производитель­ности и экономию электроэнергии, технологи и контролеры — снижение брака и большую точность, инспектора по технике безопасности и врачи — отсутствие несчастных случаев, а рабочие — отличное настроение, уменьшение усталости и увеличение заработка.

Изгнав унылый грязно-серый цвет, оборудо­вав по-новому рабочие места, заводы объявили войну еще одному врагу — шуму. На рижских заводах ВЭФ и «Саркана звайгзне» можно уви­деть десятки остроумных приспособлений, га­сящих грохот, скрежет и визг различных машин и механизмов. Вместо шума во многих цехах негромко звучит теперь приятная и бодрая му­зыка.

Энтузиасты обновления производства прове­ли и первые опыты с генератором запахов: ког­да-нибудь в цехах, лабораториях и конструк­торских бюро появится аромат соснового леса или моря, ковыльной степи или цветущего сада. Работая над этим генератором, конструкторы исходят из теории, утверждающей, что запахи связаны не только со строением молекул, но и с электромагнитными колебаниями.

В облик предприятий вносят свою лепту и художники. Художник знает о свойствах цвета не только то, что говорит ему физиолог или пси­холог, но и то, что «говорит» искусство. Искрен­нее восхищение искусствоведов, физиологов и, главное, рабочих вызвал опыт рижских худож­ников, участвовавших в реконструкции меха­нического завода в Айзпуте. Там светло-зеле­ный цвет оставлен только станкам, которые окружены желтыми стенами. Возбуждающее действие желтого цвета уравновешивается си­ними трубами и крупными декоративными фо­тографиями.

Художники стараются помочь конструкто­рам и при работе над станками, придать станкам современные формы, сделать их красивыми и удобными, смягчить переходы от света к тени, отбросить лишнее. Первые такие станки для фрезерования и ультразвуковой обработки соз­дали выпускники Московского художественно-промышленного училища.

Исследования физиологов, психологов, художников, специалистов по светотехнике и акустике и, наконец, архитекторов, которым химия и промышленность вручили новые материа­лы, нашли свое воплощение в великолепных проектах реконструкции московских заводов — автомобильного, шлифовальных станков, а также в проекте новой ткацкой фабрики, о которой мы рассказали вам вначале.

Облик предприятия ближайшего будущего вырисовывается отчетливо. Но каковы будут условия труда на полностью автоматизирован­ном заводе, где людям придется работать только у пульта управления и где центральной фигу­рой станет оператор, человек высококвалифици­рованного интеллектуального труда?

Работу операторов облегчили автоматические регуляторы. Людям осталось лишь следить за приборами. Однако простое наблюдение тоже связано с нервным напряжением, пожалуй, не менее вредным, чем физическая усталость. Пси­хологи и специалисты по кибернетике, призвав на помощь достижения технической эстетики в области цвета и форм, принялись за экспери­менты, направленные на облегчение труда опе­ратора.

Начало им было положено проектированием поста управления котлами и турбинами для ТЭЦ № 21 в Москве. Этот пост создан во ВНИИТЭ — Всесоюзном научно-исследователь­ском институте технической эстетики. С помощью архитекторов и художников длину панели с при­борами удалось сократить втрое. На панели от­четливо выделяются штриховые символы машин. Красные и зеленые цепочки, усеянные сигналь­ными лампами, расположены в строгой логиче­ской и технологической последовательности.

Психологи утверждают, что три четверти аварий в автоматических системах происходит не из-за отказа машин, а из-за ошибок при чте­нии показаний приборов. Они выяснили, что большую возможность ошибки дает вертикаль­ная шкала, меньше — горизонтальная и еще меньше — шкала в форме окна. На основе этих выводов и были выбраны формы шкал на пульте.

Оборудовав ТЭЦ, инженеры, психологи и архитекторы выполнили еще одну интересную работу. Они создали выдержанную в мягких, теплых тонах «зону отдыха» для оператора, командующего автоматической техникой в од­ном из цехов Воскресенского химического ком­бината. Приборы контролируют процесс, а опе­ратор отдыхает в удобном кресле у журнального столика. Но вот зажигается сигнальный глазок над прибором, у столика гаснет свет, затихает музыка, льющаяся из репродукторов, — автома­ты зовут человека на помощь.

Инженеры и психологи предлагают приба­вить к световой сигнализации еще и музыкаль­ную.

...Все идет хорошо, система работает нор­мально. Оператор читает. Но вот в механизмах ТЭЦ что-то произошло — зажглись красные огоньки, зазвучали, повторяясь, тревожные музыкальные такты. Оператору достаточно од­ного взгляда на пульт, чтобы принять решение: вся схема агрегатов потухла, ярко выделяются лишь элементы, относящиеся к той турбине, где может произойти неладное. Все очень просто, и оператор спокоен: критический момент он не упустит, у него еще остается время для раз­мышления.